Опасная ложь

— И на хуй сесть.

— Да.

— А этот, из Цюриха, что же, красивей меня?

— И моложе, — кривлю губы в мстительной ухмылке.

— Что ж… — Баженов отвечает мне холодной улыбкой и неторопливо поднимается со стула. — Пожелал бы вам совет да любовь, да боюсь, в твоей ситуации не слишком уместно.

Он разворачивает и уверенными шагами идет к выходу, а я наблюдаю за ним, растерянно хлопая глазами, и лишь, когда он берется за дверную ручку, наконец, отмираю.

— Подожди! — кричу ему вдогонку. — Ты что, уходишь?

Баженов оборачивается и произносит с издевкой:

— Я бы с удовольствием еще поболтал, но, извини, дела не ждут.

— То есть, ты просто возьмешь и уйдешь? — ошеломленно смотрю на него.

— А что я, по-твоему, должен сделать? — холодно интересуется он.

— Вытащи меня отсюда!

— Зачем мне это? — усмехается.

— Но ты ведь зачем-то приехал? — отчаянно спрашиваю я, чувствуя, что готова опять разреветься. — Не для того же, чтобы позлорадствовать, правда?

— Слушай, Алена, ты правда не догоняешь, зачем я приехал?

Я отрицательно кручу головой.

Баженов вздыхает, разворачивается и делает несколько шагов назад, а я вдруг испытываю неожиданное облегчение от этого. Отчего-то все внутри меня противится его уходу. Будто вместе с ним уйдет и мой единственный шанс на спасение.

— Я привык, что время от времени сопливые девки, вроде тебя, из шкуры вон лезут, чтобы забраться ко мне в постель, — он снова останавливается у стула и смотрит на меня в упор. — Но ты — на редкость изворотливая сука. Ты понравилась мне. Жаль, что передумала. Правда, жаль.

Я не без труда удерживаю его взгляд и непроизвольно сглатываю.

— То есть ты здесь только потому, что хотел бы продолжить знакомство?

— Бинго, — с насмешкой произносит он.

— И если я снова передумаю, ты мне поможешь?

— А как же молодой красавчик из Цюриха?

— Видишь ли, Цюрих мне в ближайшее время все равно не видать, как собственных ушей.

Баженов с минуту молчит, задумчиво потирая пальцами подбородок, словно размышляет над чем-то очень серьезным. Пауза непозволительно затягивается, и мне начинает казаться, что сейчас он меня просто пошлет.

— Вытащи меня отсюда, пожалуйста, — прикрыв глаза, отчаянно прошу его. — Ты ведь хотел минет? Будет тебе минет.

— Боюсь, одним минетом ты уже не отделаешься, — бесстрастно отзывается он.

— Ты сейчас можешь какие угодно условия ставить. У меня все равно нет выбора.

— Выбор всегда есть, Алена.

— Я не хочу в тюрьму, — испуганно верчу головой, не отрывая от него глаз.

— Значит, остановимся на том, что ты будешь делать все, что я скажу. Без каких-либо ограничений.

— Предлагаешь сменить тюрьму на рабство?

— А разве ты не сама этого добивалась, развернув целую кампанию по охоте за мной?

Мои ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. Опускаю голову вниз и с силой зажмуриваю глаза, стараясь взять себя в руки. Если я сейчас откажусь, меня посадят. Лет этак на семь. А может и больше. Такая перспектива даже не пугает, она просто приводит в ужас. Еще в детстве я наслушалась много страшных рассказов про российскую тюрьму, и, наверное, лучше сдохнуть, чем загреметь туда.

Есть еще надежда на Захарова, но, надо признать, надежда очень слабая. Он, конечно, говорил высокие слова о том, что мой отец был ему, как брат, и что теперь он чувствует себя ответственным за мою судьбу, но я никогда ему сильно не доверяла. Что, если как раз он это и устроил? Конечно, совершенно непонятно зачем, но вдруг?

— Хорошо. Вытащи меня отсюда, и я буду делать все, что захочешь, — глухо произношу я, и не узнаю собственный голос — так безжизненно он звучит.

Баженов не произносит в ответ ни слова. Только сухо кивает, и выходит из комнаты вон.

Сукин сын. Как ловко сделал меня своей рабыней. На меня накатывает такая злость, что хочется выть в голос. И отчего-то снова не верится, что это все не его рук дело. Ну зачем бы он приезжал сюда, как вообще узнал, где я, если не следил и не собирался причинять зла?

Но ничего. Мне бы только выбраться отсюда и связаться с Захаровым. Он поможет сделать новые документы и свалить из страны. Навсегда.



17

После разговора с Баженовым меня отводят обратно в камеру, там я провожу еще долгих двое суток в полной неизвестности. Точнее, я лишь могу догадываться, что прошло двое суток, судя по тому, сколько раз за это время мне приносили еду, потому что с тех пор, как меня сюда привели, свет не гаснет ни на секунду.

В какой-то момент мне начинает казаться, что Баженов передумал меня вытаскивать. Быть может, у него появились дела поважнее, или он встретил другую девушку, с которой можно потрахаться без лишних заморочек, и решил сбросить меня со счетов. Эти мысли доводят меня до отчаяния, потому что другого шанса на спасение у меня попросту нет.

Сначала я еще надеялась, что появится Захаров, но спустя два дня уже не осталось никаких надежд. Не знаю, его ли рук дело мое заключение, но в том, что Роману Евгеньевичу на меня плевать, сомневаться уже не приходится. Переживай он о моей судьбе хоть немного, наверняка уже знал бы где я, и попытался хоть как-то помочь.