Опасная ложь

Он оборачивается, и я теряюсь под его взглядом. Понимаю, что просить о помощи больше не имею права. И почти уверена, что если попрошу — он откажет. Кто я такая для него, и зачем ему это надо? Но он внимательно смотрит на меня, ожидая услышать причину, по которой я окликнула его, и дальше молчать кажется уже нелепым. Напряженно вздыхаю и говорю первое, что приходит на ум:

— Я хотела сказать спасибо…

— Коле скажи спасибо, — сухо обрубает он. — Я не приказывал ему тебя охранять.

— Я знаю, — осипшим голосом отвечаю. — Я выскочила из машины, и забыла свою сумку, — киваю на сумку, что все еще валяется недалеко от порога. — Он пошёл следом, чтобы отдать… Я благодарна вам за то, что вытащили меня из тюрьмы.

Баженов холодно усмехается.

— Я рассчитывал немного на другую благодарность.

— Я знаю. Просто… — спотыкаюсь, краснею, опускаю взгляд, мечтая провалиться сквозь землю. — Мне жаль, что так вышло…

Он устало вздыхает и тоже кивает на мою сумку.

— Бери свою сумку и пошли. В машине поговорим.

— В машине? — растерянно переспрашиваю, вскинув на него взгляд.

— Да. Поедешь со мной.

Не дожидаясь моего ответа, он разворачивается и выходит за дверь, а мне требуется всего несколько секунд, чтобы отмереть, подорваться с места и кинуться вслед за ним.

20

Рядом с домом нас ожидает карета скорой помощи, в которую мужчины аккуратно перемещают Николая, доктор и его ассистент занимают места рядом с носилками, к ним так же присоединяется один из охранников Баженова. Второй охранник и Константин Владимирович идут к припаркованному неподалеку темно-синему мерседесу представительского класса, я обреченно шагаю за ними. На этот раз дверь мне никто не открывает, и я делаю это сама, в полной мере прочувствовав тяжесть необычно увесистого металла — судя по всему, машина бронированная.

Что ж, по крайней мере, снайперов можно не опасаться. Звучит, как бред, но, тем не менее, сейчас этот бред является моей реальностью. В голове не укладывается — кто-то нанял самого настоящего киллера, чтобы меня убить, какая-то часть меня по-прежнему упрямо отказывается в это верить. Хочется думать, что это просто какая-то ошибка, недоразумение, но факты говорят об обратном. По злой иронии судьбы спасти меня теперь может только Баженов.

В дороге нам с ним поговорить не удаётся, у Константина Владимировича без конца звонит телефон. Из его диалогов по бизнесу я мало что понимаю, поэтому даже не прислушиваюсь. Вместо этого, судорожно прокручиваю в голове десятки вариантов ответов на его возможные вопросы. Рассказывать ему всю правду я не собираюсь. И без того слишком беззащитна перед ним, а теперь еще и зависима от его милости.

Когда мы, наконец, приезжаем в уже знакомый особняк, Баженов сразу ведёт меня в свой кабинет, и запирает дверь на ключ изнутри, едва мы переступаем его порог.

Мой взгляд падает на массивный стол, на котором сегодня утром я лежала распластанная в не самой приличной позе. Эта картина так явственно возникает перед глазами, что по спине пробегает неприятный озноб. Я даже будто снова чувствую фантомную боль в заднице, и едва подавляю желание трусливо отступить назад.

Баженов предлагает мне занять тот же самый стул, на котором я сидела утром, а сам обходит стол и опускается в свое кресло.

— Ну что, Алена? Дубль два? — устало произносит он, небрежно бросив ключи на столешницу. — Рассказывай.

— С чего бы начать… — обречённо отзываюсь я.

— С начала, — строго смотрит он на меня.

Я нервно сцепляю руки в замок на своих коленях и отвожу взгляд. Понятия не имею, что ему говорить. Казалось бы, у меня было достаточно времени подумать над этим, пока мы ехали, подготовиться. Я ведь даже прокручивала в голове нужные фразы, но сейчас все придуманное кажется дикой нелепостью. Будто он видит меня насквозь и мгновенно раскусит любую ложь.

В какой-то момент мне хочется просто взять и рассказать ему правду. Все, как есть. И будь, что будет. В конце концов, что я теряю? Мстить ему я все равно уже не собираюсь, а убивать меня он вряд ли станет. Зачем? Я ведь не представляю для него никакой угрозы. Однако не стоит забывать, что он с легкостью может в любой момент, скажем, отправить меня обратно в тюрьму, чтобы не мешалась под ногами… Эта мысль наводит ужас.

— Алена, у меня мало времени, — нетерпеливо произносит Баженов, выжигая взглядом на мне дыру.

— Я… Просто… — качаю головой, избегая смотреть ему в глаза. — Это не легко.

— Жизнь вообще тяжёлая штука, — без тени иронии заявляет он. — Соберись уже и рассказывай. Я ничего тебе не сделаю, что бы там ни было. Или ты за Захарова своего переживаешь?

— С чего мне за него переживать?

— Откуда мне знать? Сегодня утром ты готова была своей задницей пожертвовать, покрывая его.

— Нет, все не так… — сглатываю я, краснея с ног до головы от напоминания о моем унижении.

— А как, блять? — внезапно рявкает он, и я подпрыгиваю на стуле от неожиданности. — Говори уже!

Злой Баженов пугает меня гораздо сильнее, чем спокойный. Мне стоит немалых усилий взять себя в руки и не трястись под его суровым, вдавливающим в землю взглядом.