Опасная ложь

Не успеваю опомниться и что-то предпринять, как мне на шею накидывают нечто тонкое и острое, вроде веревки или шнура, и эта вещь больно впивается в кожу, мгновенно перекрывая доступ к кислороду. Сознание застилает паникой, я пытаюсь вырваться, отбиться, сделать хоть что-нибудь, но все бесполезно. Меня надежно удерживают на месте, с каждой миллисекундой сдавливая шею все сильнее. Сделать даже малейший вздох уже невозможно, воздуха в легких становится все меньше и меньше, перед глазами начинают метаться черные мушки, а в ушах слышится гулкий противный звон. В какой-то момент я вдруг четко осознаю, что все. Это конец. Медленно ускользаю в небытие, и уже ничего не могу с этим поделать… И в тот самый момент, когда приходит смирение, вдруг чувствую сильный удар.

Не сразу понимаю, что упала на пол. Удавка все еще на шее, но уже не впивается в нее, и я делаю судорожный вдох, а потом еще один, и еще, обеими руками сдирая с себя предмет, которым меня только что душили. Легкие горят огнем, я жадно хватаю ртом воздух, и когда, наконец, окончательно прихожу в себя, осознаю, что сзади доносятся звуки борьбы. Не без труда отрываюсь от пола, оборачиваюсь, и вижу, как высокая мужская фигура в бейсболке стремительно покидает мою квартиру. Вслед за ним кидается еще один мужчина, намного крупнее первого, но уже у порога замедляется и как-то странно оседает на пол.

Спустя еще мгновение я узнаю в этом мужчине Николая.

— Ты как? — спрашивает он, хватаясь рукой за левый бок и морщась, словно от сильной боли.

— В п. порядке, — кое-как отзываюсь, не в силах справиться с зубами, что выбивают чечетку.

— Дверь запри, — командует он, кивая головой на вход.

Кое-как заставляю себя подняться, и на трясущихся ногах бросаюсь к двери, добравшись до которой судорожно проворачиваю замки на все доступные обороты.

Тут же понимаю, что с Николаем что-то не так. Он двигается медленно, прислоняется спиной к стене и опирается на неё, откинув голову назад. Я присаживаюсь на корточки рядом с ним и вижу, что рубашка под пиджаком в области живота вся пропиталась кровью. Ранен…

— Есть аптечка? — хрипло спрашивает он. — Нужна давящая повязка и лед.

— Сейчас… сейчас… — подскакиваю я, потом спохватываюсь. — Надо вызвать скорую!

— Не стоит, — обрубает он меня. — Неси аптечку.

— Хорошо, — бросаюсь в комнату, но через несколько шагов замираю на месте. — Черт… Черт! У меня нет аптечки! — разворачиваюсь и с отчаянием смотрю на него. — Я не болею, и не было необходимости…

— Алкоголь крепкий есть? — с хрипом выдыхает он. — Лед?

— Нет, — почти сквозь слезы кручу головой. — Я не пью. И лед… зачем он мне…

— Ладно. Тогда неси чистую простынь и ножницы.

— Хорошо, — с готовностью киваю несколько раз. — Сейчас.

Ножниц тоже не нашлось, поэтому приходится подрезать простынь ножом и рвать руками на лоскуты. Николай кое-как объясняет, как правильно перевязать его рану, и я не без труда выполняю его указания. Осторожно снимаю пиджак, вслед за ним вымокшую в крови рубашку. Перематываю лоскуты простыни вокруг его живота таким образом, чтобы хоть немного остановить кровь. Рана выглядит жутко, меня мутит от одного взгляда на нее, и я просто каким-то чудом не теряю сознание, пока делаю перевязку.

— Ты умница, Алена, — подбадривает меня Николай, но его голос слабеет с каждой секундой. — Теперь надо позвонить. Найди мой телефон. Я его выронил, он где-то на полу.

— Сейчас, конечно…

Разворачиваюсь и начинаю судорожно оглядывать пол прихожей. Только сейчас замечаю, что у шкафа валяется моя дорожная сумка, забытая в «Майбахе». Так вот, что спасло мне жизнь. Похоже, Николай решил подняться, чтобы занести её мне, а тут такой сюрприз. Его телефон валяется тут же, неподалеку от сумки. Хватаю его и тороплюсь отдать хозяину.

Коля слабой рукой кое-как разблокирует экран телефона и набирает чей-то номер. На него жалко смотреть. Он белее простыни, губы пересохшие и отдают синевой.

— Константин Владимирович… На девушку было покушение в её квартире. Я успел вовремя, но ранен ножом в левый бок… Наложили повязку, но долго не продержусь, большая кровопотеря… На вид в порядке. Душили удавкой. Хорошо, ждем.

Рука Николая с телефоном падает вниз. Я смотрю на стремительно намокающую кровью повязку на поясе мужчины и сглатываю. Присаживаюсь напротив на корточки, не представляя, как ему помочь.

— Давайте я вызову скорую?

— Нельзя, — одними губами произносит он. — На тебя покушались. Вместо скорой может приехать кто угодно.

— Но надо же что-то делать, — в отчаянии шепчу я, голос снова меня предает. — Рана очень серьезная…

— Константин Владимирович сейчас приедет. Будем ждать его.

— Но он же не врач!

— Он знает, что делать, Алена. Просто сиди и жди.



19