Опасная ложь

— Тихо, Алена. Не перебивай. Ты хотела спросить, как открыть сейф? Я расскажу тебе как. Это не сложно. Там нет никакого шифра, или ключей, только его биометрические данные. Их можно взломать. Я скину тебе ссылку, пройдёшь по ней и скачаешь себе на телефон приложение. Установишь, и возьмёшь его с собой. Нужно будет подключить сейф к телефону через USB-порт, и запустить это приложение. Оно выведет ПО сейфа из строя, и замок откроется.

— Но что если…

— Это займёт не более десяти минут. Внутри дома охраны нет, как и камер наблюдения. Только в самом кабинете есть датчик движения, от которого приходят уведомления непосредственно на телефон Баженова. Если тебе удастся незаметно отключить его телефон, когда он будет спать, ты сможешь без проблем проникнуть в его кабинет, взять документы, и остаться незамеченной.

— Но как я это сделаю?!

На мгновение в трубке повисает тишина, а когда Роман Евгеньевич снова начинает говорить, его голос неуловимо меняется. Из взволнованно-строгого становится вкрадчиво-мягким. Неприятным. До такой степени, что меня буквально передергивает.

— Ты ведь женщина, Алена. Молодая и красивая женщина. Сделай вид, что хочешь отблагодарить его за спасение. И отблагодари, как следует. Так, чтобы у него искры из глаз посыпались от счастья. После этого дождись, пока уснёт, и действуй.



23

Когда первый шок после звонка Захарова проходит, я вдруг отчетливо осознаю, что он пытается мной манипулировать. Все эти фразы, про то, что ему теперь конец, и про то, как сильно он за меня беспокоится и не хочет втягивать — просто чушь собачья. Не хотел бы — не втягивал. Ему это нужно, и, вполне возможно, что месть за моего отца тут вообще не причем. Просто удобный предлог, чтобы задействовать меня в своих планах. Я на минуту представила, чтобы папа таким образом использовал дочь своего друга в каких-нибудь темных делах, и меня передернуло… Нет, отец бы никогда не поступил так с чужим ребенком. Даже если бы этот ребенок сам активно нарывался. Чертов Захаров скользкий тип, а ведь я никогда не испытывала к нему доверия. Почему сейчас вдруг доверилась?

Каким образом он вернет мне бизнес отца, даже если я найду нужные ему документы на другие компании Баженова? Ведь папино дело как раз принадлежит ему на законных основаниях. И самый главный вопрос, если Баженов действительно такой страшный человек, как Захаров о нем говорит, то почему он не боится, что тот его и после отжатия бизнеса не сможет грохнуть? Не считает же он, что сам «дьявол во плоти» вместе с этими активами растеряет всю свою хватку и возможности? Как-то слишком наивно и самонадеянно так полагать.

Нет, Захаров совершенно точно ведет какую-то свою игру. Даже если Баженов сука и мразь, даже если он заслуживает этого с лихвой, я не стану принимать в этом участие. Нельзя играть в игру, правил которой не знаешь. С меня хватит.

К тому же, вполне вероятно, что сам Захаров ничем не лучше Баженова. А может даже хуже. По крайней мере, сейчас Роман Евгеньевич намеревается сделать примерно то же самое, что Баженов сделал с моим отцом. А ведь у Константина Владимировича тоже есть дочь… Что будет с ней, если у её папы начнутся такие проблемы?

Взгляд падает на томики «Гарри Поттера», уютно расположившиеся на ворохе подушек. Я долго смотрю на них, вспоминая печальный взгляд Милы. Мы с ней в чем-то похожи. Только я уже взрослая, а она совсем еще ребенок. И как же не хочется этой милой девчонке моей судьбы.

«Мигера» приносит ужин строго по расписанию. Ставит поднос на туалетный столик, аккуратно раскладывает приборы, а я наблюдаю за ней, и чувствую, как в горле образуется ком, а руки начинают предательски подрагивать от волнения.

— Светлана… — приходится прочистить горло, потому что голос звучит слишком осипшим. — Светлана, мне необходимо поговорить с Константином Владимировичем. Он дома?

— Да, — отвечает девушка, оставив приборы в покое и развернувшись всем корпусом ко мне. — Я сообщу ему. Если он сможет вас принять, то вернусь и провожу к нему.

— Передайте ему, пожалуйста, что вопрос срочный.

Моя надсмотрщица кивает и уходит, а я занимаю место за столиком и пытаюсь поесть, но кусок не лезет в горло от нарастающего волнения. Кое-как силой запихиваю в себя несколько ломтиков овощей из салата, и отодвигаю поднос с едой. Надо бы собраться.

Все эти два с половиной дня я так и хожу в полюбившемся белом халате, что нашла тут же, в ванной комнате. По моей просьбе Светлана сдавала весь мой немногочисленный гардероб в химчистку, и теперь дышащие свежестью вещи висят аккуратным рядком в шкафу, но выбрать что-то из них для разговора с Баженовым невероятно сложно.

Откуда-то Захаров знает о моих перемещениях внутри дома, а это значит, что среди персонала есть его человек. Это может быть кто угодно, например, та же «мигера», и мне, наверное, стоит хотя бы сделать вид, что я собираюсь соблазнять хозяина дома.

Поэтому останавливаю свой выбор на голубом шелковом платье чуть выше колена. Собственно, это единственное платье, которое у меня осталось.