Опасная ложь

И Райан туда же. И он тоже. Видишь, Келси. Она не хотела никого сюда пускать. Она не хотела, чтобы кто-то знал, что она здесь. Она не хотела, чтобы сюда приезжала полиция. Фальшивые паспорта и ее ужас, когда она узнала, что в газете напечатали наши имена. То, что дата рождения в школьном архиве не совпадала с данными в полицейском отчете, которые им дала я. Кошмары с пауками. Она помнит. Мы прятались. И она отлично знала, от чего мы прятались.

Я сползла вниз по стенке под пристальным взглядом Коула. Я знаю. Я знаю, кто ты. А кто я? По правде говоря, я уже и сама не понимала. Девушка, которая не знает собственную мать. Без отца. Воспитанная в страхе и лжи, с историями, которые рассыпались, как карточный домик. Имена не совпадали с лицами, а даты не складывались в единую картину. Эту Келси Томас я не знала. Во мне зарождалось что-то опасное. Что-то зрело, твердело, принимало очертания.

– Газеты, – сказала я. – Они нашли нас из-за газет.

– Кто? Кто вас нашел? – спросила Анника.

– Те, кто похитил маму. Ее похитили, когда она была в нашем возрасте. И теперь они за нами вернулись.

Рот Анники приобрел форму идеального круга, и я подумала: «Ну почему я ей не рассказала?» Она моя лучшая подруга, и надо было давным-давно ей рассказать, кто моя мать и почему мы так странно живем. Но меня учили все скрывать. Я росла внутри тайны. Внутри лжи.

– Они нашли вас из-за газеты? – спросил Райан, побледнев.

– Мы должны это сделать, – сказала я, проигнорировав вопрос. – Раз они до сих пор здесь, значит, не уйдут просто так. Скорее всего, мама у них. Мне надо поехать с ними.

Там опасно. Зато там есть ответы. И где-то там моя мать. Единственный способ ее найти находится за этой дверью.

– В любом случае я этого не позволю, – сказал Райан и посмотрел на Коула, затем на Аннику. – Она спасла мне жизнь. Вы это знали? Удержала нас, повиснув на пальцах. Никто ее никому не отдаст.

Может ли один твой поступок определить, что ты за человек? Райан придавал столько значения одному-единственному моменту – нашему падению. Когда я удержала нас пальцами, как будто у меня был выбор. Хотя, видимо, был. Отпустить. Узнать, что находится по ту сторону. Но для этого Райану пришлось бы отпустить и меня.

– Это не я нас удержала, – сказала я. – Нельзя судить о человеке по одному поступку. Я понравилась тебе только из-за аварии. Но это была не я. Девушка в машине – это был кто-то другой.

– Из-за «Хижины», – произнес он тихо, пытаясь вести личный разговор в общественном месте. – Не из-за аварии.

– Что?

Он подошел ближе:

– Ты мне понравилась. И нравишься. Не из-за аварии. Ты нравилась мне и до этого, когда мы работали в «Хижине». Потому что ты была такая бесстрашная.

Я рассмеялась:

– Ты сошел с ума.

И ошибся. У «Хижины» было две функции: туда приходили поесть и развлечься посетители с годовым абонементом, а еще это был отель, но летом половина номеров пустовала. В наши обязанности входило регистрировать гостей, отвечать на вопросы и убирать со столов, когда было много народу. Незнакомые люди, неопределенность, постоянные перемены – все это меня ужасно нервировало. Только Райан был островом стабильности, помогавшим мне держаться на плаву.

Он сделал шаг ко мне, держа руки на весу, будто не зная, что с ними делать.

– Ты всегда делала то, что хотела. Не обращала внимания на всяких придурков. Не притворялась и не улыбалась, когда не хотела. Улыбалась и смеялась, только когда это было искренне. И вот ты улыбнулась мне… – Он опустил голову, будто вспоминая. – Ты не боялась просто быть собой. Тогда я наконец набрался сил и позвал тебя на свидание, и ты вроде согласилась, но потом передумала, и я запутался. Я решил, что ты просто из вежливости согласилась, хотя на самом деле не хотела.

– Нет, я так себя вела, потому что была в ужасе, – возразила я. – Это было настолько чересчур, что я не могла сообразить, как нужно себя вести в таких ситуациях. Это была абсолютная противоположность бесстрашию. Мне вообще все время страшно, – сказала я.

– Уверена?

Я раскрыла рот, чтобы ответить, но уже ни в чем не была уверена. Может быть, чувство, которое я все время испытывала, – не совсем страх… Может быть, я необъективна. Может быть, я не могу отличить одно от другого: желание что-то изменить и страх перед неизвестным. Возможно, и то и другое.

На полу рядом с Коулом потрескивала рация.

– Да, очень мило, – пробубнил Коул. – Но, может быть, не самое лучше время?

Но Райан не обратил на него внимания.

– Келси, я не тот, за кого ты меня принимаешь. Я не герой.

Что ты здесь делаешь? Такой вопрос задал ему Коул. Но неожиданно для самой себя я отказалась узнавать правду. По его лицу я поняла: он вот-вот станет другим человеком. Я почувствовала, как он меняется, как черты его лица ломаются, пока он говорит, а я этого не хотела. Как фотография мамы в паспорте. И моя собственная. Другая сторона, другая жизнь, тайна, которая вдруг вышла на свет.

– Не важно, – махнула рукой я.

– Это я сделал, – сказал он, прежде чем я его остановила.