Опасная масть

Это для них обоих и стало поводом начать подготовку к побегу. Бежать сообщники решили из производственного сектора колонии – с лесобазы, где заключенные работали на лесопильном производстве. Там же находился и канализационный коллектор, имевший выход за ограждение. Но все люки были закрыты специальными замками. Однако их это не остановило. Питбуль, как зэк со стажем, сумел изготовить нужную отмычку, и в один из летних дней, уже почти в конце рабочей смены, пробравшись к ближайшему люку, беглецы ухитрились его вскрыть и спуститься в смрадные недра канализации. Через полчаса, добравшись до следующего колодца, уже за пределами территории, они выбрались наружу и оказались в центре жилого квартала тамошнего райцентра.

Понимая, что здесь их поймать для милиции труда не составит, сообщники пробрались к гаражному массиву и, напав на одного из автомобилистов, отняли у него пусть и старенькую, но вполне надежную «копейку». При этом Питбуль, хоть в том и не было никакой необходимости, проломил старику голову поднятым с земли угловатым обломком известняка. Выбравшись за пределы городка окольными путями, беглецы поспешили уйти с трассы в лес и направились в сторону областного центра, где проживал пластический хирург-подпольщик.

Но на операцию требовались деньги – много денег. Да и на новые документы тоже. Однако на сей счет у Питбуля были свои «наколки». Он знал об одном из жителей окраин облцентра – неприметном, небогатом старичке, проживавшем в частном домишке. Никто из его соседей даже не догадывался, что этот ничем не примечательный с виду дедушка – бывший вор-домушник, за свою жизнь обобравший не одну сотню людей. Но его самая главная тайна заключалась в том, что в подполе его дома хранился местный общак – воровская губернская казна. И Питбуль, рискуя в случае неудачи подвергнуться самой жестокой казни, решил завладеть этими деньгами.

К тому моменту уже везде и всюду была объявлена тревога, за ними по пятам шла погоня, над лесом то и дело кружил вертолет. Поэтому беглецы решили избавиться от машины и, запутав следы, идти пешком. Доехав до реки, они столкнули в нее «копейку» и, перебравшись на другой берег, оказались в болотистых плавнях. Рискуя уйти в трясину, беглые зэки до темноты шли через заросли камыша и ивняка. Уже почти ночью, перебравшись через еще одну речку, они увидели перед собой небольшую деревушку. В центр селения сунуться они не решились. Выбрали домик, стоящий на отшибе, у которого, несмотря на поздний час, светилось одно из окон…

Ознакомившись с тем, что для них подготовили информационщики, сыщики пришли к выводу, что им нужно срочно побывать в чернореченской зоне, чтобы там, на месте, узнать все детали побега и попытаться восстановить его маршрут.

– Дураку понятно, – вслух размышлял Лев, вновь и вновь пробегая глазами по абзацам «досье», – что пока мы не отследим все маршруты их перемещений по России, нам никогда не найти того, кто разделался с беглыми зэками.

– Слушай, Лев, а это очень важно найти того, кто воздал двум, мягко говоря, тварям по их поганым заслугам? – Станислав смотрел на Гурова с ироничным недоумением. – У нас что, нет других забот? Ну, найдем мы этого человека. Так сказать, передадим в руки правосудия. Ну, посадят его. И что в этом хорошего? Лично мне тот, кто этого злыдня Питбуля и этого поганца Шпыля отправил в мир иной, куда симпатичнее, нежели эти двое «потерпевших».

– Ты будешь смеяться, но мне тоже. Да! Я считаю, что и Питбуль, и Шпыль получили по заслугам… – Гуров замолчал и, выдержав некоторую паузу, продолжил: – Ну, а теперь посмотрим на это дело с другой стороны. Есть постулат римского права: пусть рухнет мир, но восторжествует закон. Мы служим закону, и исполнять обязаны его таким, какой он есть. А если каждый из нас начнет, как сегодня это делают слишком многие, интерпретировать законы на свой лад, выборочно их исполнять, то тогда наступит полный абзац всему и вся.

Заложив руки в карманы, Стас прошелся по кабинету и, остановившись напротив Льва, с безмерным сарказмом произнес:

– Помню, помню, помню… Это у нас с тобой уже не первый спор на данную тему. Ты, как всегда, убежден в абсолютной непогрешимости закона и нашей обязанности рабски его исполнять.

– Ой, только не надо передергивать! – сердито отмахнулся Лев. – Уж такие эпитеты отпускаешь – «рабски исполнять»… Ерунду-то не городи!