Опасная масть

Однако пленница сдаваться и не думала. Извернувшись, она собралась со всеми силами, сжалась в комок, после чего, пружинисто распрямившись, отбросила его от себя ногами. Осатаневший от злобы Питбуль, вновь подскочив к ней, явил то, за что и получил свою кличку, в самой полной мере. На беззащитное тело пленницы посыпались безжалостные жестокие удары. Он бил ее, бил и бил, даже когда она вновь потеряла сознание. Опасаясь, что девушка не выдержит побоев и умрет раньше, чем они смогут насытить свою похоть, Шпыль остановил подельника:

– Хорош, хорош! А то ни тебе, ни мне не достанется!

– У-у, с-сука! – в последний раз замахнулся тот.

Питбуль вдруг понял, что и в самом деле перестарался. Он с треском разодрал платье несчастной пленницы, и… Подонки, сменяя друг друга, долго терзали ее недвижимое тело.

Вскоре, утомившись и почуяв голод, два нелюдя обшарили кастрюли и холодильник, найдя там, кроме продуктов, бутылку вина. Нажравшись, сыто икая и отрыгивая, оба двуногих зверя вернулись в горницу. Девушка вновь пришла в себя и, едва двигая разбитыми губами, обессиленно прошептала:

– Ненавижу! Подлые, грязные уроды! Будьте вы прокляты!

– Что-о-о?!! – заорал Питбуль, снова сжимая кулаки.

На сей раз Шпыль, вновь попытавшийся его остановить, опоздал – один из ударов его подельника попал девушке в висок, и она, в последний раз дрогнув всем телом, затихла.

– Ты чего наделал-то?! – пытаясь найти у нее пульс, Шпыль оглянулся на кривящегося Питбуля. – Бля-я-я… Кончилась! А я еще на один заход рассчитывал. Что ж мне теперь, покойницу, что ль, чалить?

– Да хорош, хорош ныть! Мало, что ли, баб? Малость голодуху сбили – и то в кайф. Слушай, надо себе барахло подыскать, бабок найти да сваливать отсюда.

– Ну, давай, позырим… – согласился Шпыль. – Ее-то куда? Закопаем, может?

– На хера тебе этот геморрой?! – открывая шифоньер и вываливая на пол все его содержимое, пренебрежительно гыгыкнул Питбуль. – Прихватим все, что нам надо, спичку в тряпки, и – ходу. Огонь и без нас все, что положено, похоронит.

Они нашли в платяном отделе шкафа два мужских костюма, рубашки, туфли. Скорее всего, это была одежда отца девушки – ее фасон смотрелся старомодным, образца годов шестидесятых-семидесятых. Сбросив с себя зэковские робы и одевшись более-менее прилично – благо костюмы оказались пусть и не идеально, но хотя бы приблизительно впору, бандиты обшарили все остальные отделения шифоньера и нашли под стопкой простыней простой, безмарочный почтовый конверт, в котором лежало почти десять тысяч рублей.

Собрав в карманы и сумку все самое ценное, что удалось найти в доме, подельники решили, что пора бы уже и сваливать. Достав из кармана спички, Питбуль протянул коробок Шпылю и коротко распорядился:

– Поджигай!

Тот замешкался, морщась и неуверенно ворочая коробок в руках.

– Ты че?! – взъярился Питбуль, поняв, что Шпыль внезапно струсил. – А ну давай делай, что тебе сказано! Че, хочешь чистеньким остаться, чтобы при случае поплакаться перед «кумом», типа, я не при делах, это все Питбуль виноват? А ну, живо пали, а то…

Что означает «то» – Шпыль понимал и без намеков. Он быстро сбросил на пол со стола какие-то учебники и толстые тетради с конспектами – видимо, девушка была студенткой какого-то вуза – и, выдрав из них несколько листов, поджег, после чего поднес горящую бумагу к груде белья и одежды, а затем сунул под книги и тетради, глядя, как они занимаются пламенем.

– Вот это – в кон… – одобрил Питбуль. – Ну, все. Пора! Бери сумку, и делаем ноги.

Они покинули дом, который изнутри озарило разгорающееся пламя, и быстрым шагом поспешили к невидимому в темноте отдаленному шоссе, со стороны которого доносился шум автомобильных моторов и отблески фар. Менее чем через час они вышли к трассе, то и дело оглядываясь на багровое зарево вовсю разошедшегося пожара.

– Нормалек! – удовлетворенно ухмыляясь, самодовольно резюмировал Питбуль. – Теперь концов ни одной ищейке не сыскать!

Увидев невдалеке от большого перекрестка фирменную АЗС, в эту глухую ночную пору совершенно пустую, они подобрались к ней поближе, прикидывая – а не взять ли им и этот объект? Но, подумав, решили не рисковать.

– На таких АЗСках обычно есть охрана, – вглядываясь в непроницаемо-темные стекла операторской кабины, пробормотал Шпыль. – Да и кнопка вызова ОВОшников запросто может быть. Проще дождаться какого-нибудь лоха, и, когда он заправится, отключить его и смыться на тачке.

– Рубишь! – одобрительно кивнул Питбуль. – Ну, давай, вон за теми кустами схоронимся, а там если что – возьмем на гоп-стоп…

Бандиты, пригнувшись, прошмыгнули к декоративной поросли туи и кипариса. Ждать пришлось около получаса. В четвертом часу ночи у ближней от уголовников колонки притормозил «Опель» с тонированными окнами. Водитель, мужчина лет сорока, неспешно зашагал к операторской кабине.

– Быстро к машине! – скомандовал Питбуль и оба сообщника поспешили к авто.

Забравшись на задние пассажирские места, они пригнулись и затаились. Достав из сумки кусок бельевого шнура, Питбуль сунул Шпылю молоток.