Опасная находка

Черт. Ситуация определенно скверная. И я бы с удовольствием без нее обошлась. Я думаю о мешочке, спрятанном на чердаке. И ошибка за ошибкой начинают опрокидываться, как костяшки домино. Мне нужно сосредоточиться. Мне нужно справиться с этим чувством, пока сюда не добрался полицейский Энди.

И где, черт возьми, Холли?

Мишель аккуратно, обеими руками, отставляет кружку и начинает объяснять.

— Ладно. Вот что нам известно.

Она смотрит с уверенностью человека, придерживающегося официальной линии. Наверняка она проходила через это уже десятки раз, не спала всю ночь. Я это вижу. По ее взгляду. За эти годы я брала интервью у множества разных людей, и она явно не впервые перемывает те же кости. А теперь делает это снова, для нас.

— Итак, я встретила Холли, забрала ее, как вы поняли, с черного хода тюрьмы примерно в восемь утра двенадцатого сентября. Это было семь дней назад. Прошлую неделю она в основном провела в квартире. Смотрела телевизор, спала. Не думаю, что в тюрьме ей удавалось как следует поспать. Она была истощена. Затем, позавчера, в субботу, мы договорились заскочить домой к Шинед — это ее подруга с работы, раньше была парикмахершей, — чтобы та привела в порядок волосы Холли. Она, Холли, все печалилась по поводу того, что стало с ее мелированием в тюрьме, и Шинед сказала, что покрасит ее бесплатно. Вот мы и поехали. Я купила ей новую одежду — «Адидас», знаете, они его сейчас любят. — Она улыбается, как мать, которая знает своего ребенка. — И Холли переоделась. А потом мы отправились в «Нандо», поесть курицы. Ей ужасно хотелось в «Нандо». Она твердила об этом не умолкая. Ну, понимаете, в тюрьме с едой особого выбора не было. Она была худой как спичка, когда приехала домой. Вы же ее видели, сами знаете. В общем, она любила бывать в «Нандо». В этот раз заказала себе половину цыпленка и по одному виду каждого гарнира. Счастья было до небес. Потом мы приехали домой, и она сказала, что хочет сделать несколько звонков с ноутбука, поэтому пошла в свою комнату, и довольно долго ее не было, а потом мы посмотрели несколько старых серий шоу Кардашьян на повторе. Она очень устала и отправилась спать около девяти. Все было, как обычно. Она казалась счастливой. Словно снова стала прежней. А когда вчера утром я зашла в ее комнату, ее там не оказалось. Она взяла с собой только несколько вещей. Не оставила ни записки, ничего. Но я сказала Энди, одно она взяла: нашу фотографию, где мы с ней вместе. Ту, которая была у нее в тюрьме. Она всегда держала эту фотографию возле кровати. Ей нравилось это фото. Она говорила, что смотрит на нее и радуется каждый раз, когда скучает по мне. А такие вещи она говорила очень редко, так что я запомнила. — Мишель смотрит на нас. Больше ей сказать нечего. Таков ее взгляд на историю.

— Вы знаете, куда она могла пойти? — спрашиваю я.

Она смотрит себе в кружку и хмыкает.

— Нет, ничего конкретного. Есть только догадка. Полиция ее рассматривает, и, честно говоря, я не знаю, сколько они мне об этом расскажут. Энди работает в СО-15[22], а из них очень сложно что-то вытянуть. Вы знаете об этих отделах? Борьба с терроризмом, все такое.

Это так неожиданно, что я едва удерживаюсь от смеха. С большим трудом. Фил оглядывается на меня. СО-15. Черт возьми! Я всматриваюсь в лицо Мишель, но оно ничего не выражает — только отстраненность и усталость. Она не шутит. Я качаю головой. Нет. Я ничего не знаю о контртерроризме, естественно.

— Я просто… Мне очень сложно поверить, что моя Холли в чем-то подобном замешана. Она никогда ни во что не ввязывалась, никогда даже не упоминала Бога или любого рода религию. Энди милый, но тут он ошибается. Я верю ему, но… Я не знаю, пусть он просто ее вернет, это самое главное. Только это имеет значение.

Мишель выхватывает мятую пачку из кармана, выуживает из нее сигарету. Я мельком вспоминаю о тесте на беременность, о синем кресте, когда зажигалка щелкает и крошечную комнату наполняет свежая волна дыма. Мишель смотрит через стол на нас обоих, подается вперед на локтях.

— Холли не особенно умная девочка, понимаете. Очень норовистая, это да, но она легко поддается влиянию. Так всегда было. Это из-за соперничества. Боевитость такая. «Я круче тебя, я могу это сделать лучше, чем ты». Понимаете? А «это» может быть чем угодно. Хоть действие на спор, хоть поджог автобуса, что угодно. Ей нравится драма. Она просто рисуется. Вот и все. Она всегда такой была. Только в последнее время все стало опасней. Чем старше она становится, тем дальше готова зайти. Я знаю, что это, наверное, моя вина. Ее отец был не лучшим примером, а потом она связалась с Эшем… простите, с Ашаром и его бандой. Это странно; Ашар в школе был таким хорошим мальчиком. Милая турецкая семья. Я как-то встретила его маму. И просто не понимаю… Возможно, мне стоило уделять ей больше времени. Но кому-то нужно было работать, а ее папаша определенно не собирался. — Она замолкает, понимая, что разговор ушел не туда. Она потерялась в собственных катакомбах и тянет нас за собой. Ее нужно вывести обратно к свету.