Опасная находка

— Здравствуйте, Мишель. Рада с вами познакомиться. Простите, что так рано, — говорю я, и к моему удивлению, она пожимает мне руку.

Отстраненная улыбка. Она, похоже, о чем-то беспокоится.

— Вам, наверное, стоит сразу начать и включить эту штуку. — Она жестом указывает на камеру Фила.

Мы с Филом переглядываемся, и камера взлетает ему на плечо. Красный огонек горит.

— Я просто не хочу повторять это дважды. — Мишель смотрит на меня и хмурится собственным мыслям. — Вам лучше войти. Я поставлю чайник. — Она шуршит тапочками по линолеуму пола. Мы следуем за ней. Я начинаю понимать, что Холли нет дома.

Мишель хлопочет в узком пространстве кухни.

— Во-первых, мне велено звонить в полицию, как только кто-то придет и станет задавать вопросы. Вы не против, если я сейчас быстренько им позвоню? — Похоже, ей стыдно. Этой женщине стыдно жить по правилам, на которые она не подписывалась.

Я качаю головой, я не против. Но слово «полиция» грохочет у меня в голове. Полиция — это вовсе не то слово, которое я рассчитывала услышать сегодня.

— Простите, Мишель, но я действительно не имею ни малейшего понятия о том, что происходит. Что-то случилось? — Я оглядываюсь на Фила, вдруг он понял. Я что-то пропустила?

На долю секунды мне кажется, что на самом деле она будет звонить в полицию из-за меня. Из-за самолета. Из-за Шарпов. Но это, конечно, абсурд. Мишель ничего не знает. Она со мной даже не знакома. И вчерашний мимолетный порыв позвонить в полицию, который возник у меня после того, как мы узнали о Шарпах, давно испарился. Вовлекать полицию на этом этапе — определенно не лучшая идея. Мишель поднимает палец и подносит телефон к уху: «Подождите».

— Здравствуйте, это Мишель Байфорд. Могу я поговорить с Энди? — Снова пауза, и мы ждем, напряжение копится в воздухе, как застоявшийся запах сигаретного дыма на кухне. — Спасибо. Алло, привет, Энди, да, спасибо. Нет, нет, пока нет, нет, ничего такого, просто тут у меня в квартире люди, спрашивают насчет Холли. Нет, нет, ничего такого. Да, да, я знаю. — Она нервно смеется. — Нет, они из благотворительного тюремного фонда. Они в тюрьме брали интервью у Холли, для фильма. Да. Эрин, да…

При упоминании моего имени я бросаю взгляд на Фила. Этот полицейский, с которым она говорит, знает меня. Он знает обо мне. Какого черта тут происходит? Мишель снова поднимает палец: «Подождите».

— Да, и мужчина… — Она не знает имени Фила. Эту формальность мы пропустили.

— Фил, — подсказывает тот. — Оператор.

Краток, как всегда.

— Фил, оператор. Да, да, я скажу им, секундочку, да… тут, через десять, пятнадцать, хорошо, одну секунду. — Она отодвигает телефон от лица и обращается к нам. — Энди спрашивает, не подождете ли вы его десять-пятнадцать минут. Он хочет задать вам несколько вопросов, если можно.

Я смотрю на Фила, он пожимает плечами.

— Конечно, — отвечаю я.

А что еще я могу сказать? Ответить «нет»? «Нет, боюсь, я не могу остаться и поговорить с полицией, Мишель, потому что я только что украла два миллиона долларов и, возможно, стала причиной смерти двух ни в чем не повинных людей». Думаю, единственный вариант для меня — остаться. Остаться и попытаться вести себя как обычно. «Конечно» именно это и выражает.

Первый день на работе, а меня уже допрашивает полиция. Желудок скручивается узлом.

Мишель снова подносит телефон к уху и обращается к Энди. А я вдруг понимаю, что тут происходит, за что себя и хвалю. Скорее всего, Холли нарушила правила досрочного освобождения. Вот в чем дело, в чем-то подобном, но отчего-то ладони у меня потеют.

Мишель продолжает говорить по телефону.

— Энди, да, да, все хорошо. Они будут ждать тут. Нет, нет, я так не думаю. Конечно. Конечно, я сделаю. Да. Хорошо. Скоро увидимся. Хорошо. Пока. — Она вешает трубку и улыбается безжизненному телефону. Точнее, полагаю, улыбается Энди, сидящему где-то в офисе.

Мы с Филом ждем. Наконец она поднимает глаза.

— Простите. Извините за это. Кофе? — Она включает чайник, и тот ревет, поскольку недавно кипел. — Ладно, хорошо, извините. Вы, наверное, уже догадались, что Холли здесь нет. — Мишель с деловым видом переводит взгляд с меня на Фила. Мы догадались.

Она кивает.

— Да. Она вчера сбежала. Просто исчезла. Я принесла ей утром тосты в постель, но ее уже не было. С тех пор мы ее ищем и понятия не имеем, где она в данный момент. Полиция над этим работает. Энди возглавляет поиски. Он… — Осекшись, она смотрит в мрачное окно с двойной рамой, расположенное над раковиной. Чайник щелкает и понемногу затихает рядом с ней. Мишель приходит в себя и улыбается. — Давайте присядем, хорошо?

Она церемонно расставляет кофейные чашки на складном сосновом столике, и мы садимся.

Фил продолжает снимать ее, пока Мишель отпивает кофе из исходящей паром кружки. Судя по надписи на этой кружке, «Кофе делает мой день лучше». Очень на это надеюсь, потому что всем нам не помешает чуть-чуть исправить сегодняшний день.

Я смотрю на серо-коричневую бурду в своей чашке, на крупинки кофе, не растворившиеся и отчаянно цепляющиеся за белую керамику.