Опасная невеста

– Конечно же, эго! – захихикал Вернер. Он сидел напротив, одетый не по погоде пестро и легко. Желтая шелковая рубашка навыпуск и зеленые шаровары. Иногда вкус изменял бывшему гуру.

– Откуда вы взялись?

– Из воздуха, детка! – довольным произведенным эффектом улыбнулся он. – Пора бы привыкнуть!

Свет люстры отбрасывал блики на его лысый череп. Лариса покосилась на соседний столик, за которым ужинала пожилая пара. Интеллигентные муж и жена, оба седые и в очках.

– Унылая семейка, – заметил Вернер. – Провинциалы. Он профессор математики на пенсии, зарабатывает частными уроками. Она ему помогает. Приехали в Питер побродить по музеям. На гостиницу в центре деньжат пожалели и поселились в этой дыре. Да ты не переживай, они меня не видят.

– «Ладога» – вполне приличный отель, – возразила Лариса. – Не пять звезд, но жить можно.

– А где Ренат?

– Гуляет…

– Что за тон? Вижу, тебя обуяла гордыня, – проворчал гуру, перебирая нефритовые четки, которые он жестом фокусника вытащил из рукава. – Самомнение и высокомерие затмили твой разум, дорогуша. Признайся, вы с Ренатом поссорились из-за девушки? Ты презираешь ее только за то, что она моложе и красивей?

– Вы кого имеете в виду? Варю, что ли?

Мелькание бусин завораживало Ларису, образ Вернера расплывался в зеленом тумане.

– Ее зовут Варя! Прелестное имя…

– Имя как имя. Варвара!.. Грубое и простецкое.

– Ну, вот, я же говорю – гордыня. Ты завидуешь, злишься, ревнуешь. Весь джентльменский набор.

– Почему… джентльменский, а не… дамский? – едва ворочая языком, отбивалась Лариса.

Гуру промолчал, орудуя четками.

Она уронила голову на руки и погрузилась в беспамятство. В черноте был слышен шорох крыльев летучих мышей… ш-ш… ш-ш-шшш… шу-уу… шу-у-ууу…

Самая большая мышь уселась Ларисе на плечо и впилась острыми зубами в кожу. Она в ужасе дернулась и… открыла глаза. Над ней стояла официантка и трясла за плечо.

– Ничего себе, – усмехалась она. – Вы уснули прямо в кафе…

* * *

Аверкин опоздал на репетицию. За ним вызвался съездить гитарист, который был лучшим другом рок-музыканта. Он застал фронт-мэна группы «Олово» пьяным. Дверь квартиры нараспашку, хозяин валяется на диване и глушит дорогой джин.

– Ты че, сбрендил, Гена? – выругался гитарист, глядя на бардак в комнате и плавающий под потолком дым. – Накурил, не продохнешь!.. Ты в курсе, что все тебя ждут? Мы завтра даем концерт.

– Завтра будет завтра, – процедил Аверкин. – А может, и не будет… Слыхал про Марея?

– Ну, – сердито воззрился на него товарищ. – Об этом вся богема гудит. Мол, у художника хрупкая натура, ему отказывать нельзя. Но лично я не верю, что Петька из-за бабы в петлю полез. Это у него творческий кризис был!

– Я с ним встречался на днях на одной тусовке. Он выглядел довольным, про кризис даже не заикался.

– Наверное, не подавал виду, – вздохнул гитарист. – Гордый! У нас ведь тоже бывают застойные периоды. Ну, не идет ни черта, хоть тресни. Мы об этом на каждом углу не кричим.

– Не кричим, – икнул Аверкин и потянулся за бокалом. – Только от этого не легче. Музу постоянно надо подстегивать! Она кайф любит! Без кайфа Муза т-тормозит…

– Поэтому ты пьешь? Чтобы Музу подстегнуть?

– Тоска меня заела, – признался Аверкин. – Я будто смерти в глаза заглянул.

– Ого! Крепко тебя зацепило. Вроде вы с Мареем не дружили.

– Хочешь сказать, что мы… были соперниками?

– Да нет. Просто баба от Марея к тебе ушла, об этом уже болтают. Красивая телка хуже наркоты! С ней паршиво, а без нее ломает. Тебя ломало?

– Я стойкий оловянный солдатик, – криво улыбнулся Аверкин. Он был в узких клетчатых штанах и майке, залитой апельсиновым соком. Пустая упаковка из-под сока упала под стол. Гитарист машинально нагнулся и поднял ее.

– Пойду, выброшу в мусорку. А ты вставай и бегом в душ, Гена. Ребята заждались.

– Я никуда не поеду, – заартачился тот. – Репетируйте без меня. Могу я уйти в запой?

– Нет. У нас контракт.

– К черту контракты! Смерть все спишет…

– Что ты заладил? Смерть да смерть! – вспылил гитарист. – Гляди, накаркаешь! Травку курить меньше надо, Аверкин. Давай, не тяни резину, поднимайся. Я тебе помогу добраться до ванной.

– Тебе не интересно, как Смерть выглядит?

– Век бы ее не видать! – с сердцем сказал товарищ и неумело перекрестился, держа под мышкой коробку из-под сока.

– Зря ты так, дружище… Она вовсе не старуха с косой, как ее малюют…

Гитарист плюнул с досады и отправился в кухню варить кофе для Аверкина. Может, это его взбодрит. А то мелет всякую чепуху. Еще беду накликает!

В кухне царил тот же беспорядок, что и в гостиной. Все разбросано, в раковине полно грязной посуды. Домработница Аверкина взяла отпуск на неделю, а он к домашнему хозяйству не приспособлен.

– Эй, Гена, Гена…

Товарищ вернулся в комнату, где лежал хозяин, растормошил его и заставил выпить чашку горячего кофе.

– Горько, братец, – кривился Аверкин. – Отстань от меня, а? Я все равно не жилец…

– Хандре поддаваться нельзя, Гена. И с наркотой тебе пора завязывать.

– Кто бы говорил?