Опасная невинность

— Да, были, — согласился Патрик, снова с оттенком волнения. — Они сказали, что это естественно — хотеть расправить крылья, как мужчина, понимаешь? Это тестостерон.

Я чуть не потеряла дар речи. Где был твой тестостерон каждый раз, когда мне приходилось снимать паука с потолка, потому что ты их не любишь? И когда ты позволил тем туристам из Глазго хлопать меня по заднице без единого слова, потому что их было слишком много для тебя?

— Полагаю, это все, — сказала я, удивляясь безэмоциональности своего голоса.

Глаза Патрика расширились в тревоге. Он сделал движение, как будто хотел обнять меня, но я уклонилась от этой попытки. Я не хотела его прикосновений. — Эйслинн, ты мне по-прежнему небезразлична, и я не хочу расставаться. Просто думаю, что мне нужен небольшой перерыв. Так я смогу выпустить пар, пожить немного, не причиняя тебе боли, верно? А потом, когда мы снова будем вместе, я буду достаточно расслаблен, чтобы подождать еще немного. Это ведь будет только немного дольше, правда?

Я уставилась на него. Он говорил серьезно? Он действительно думал, что я вернусь к нему и действительно пересплю с ним? — Может быть, я расправлю крылья и во время нашего перерыва.

Патрик на самом деле рассмеялся.

— Я знаю, что ты не из тех девушек, которые спят с любым парнем. Ты хочешь дождаться подходящего момента с подходящим парнем.

Он говорил так, будто все еще верил, что он такой парень.

— Значит, ты собираешься трахать каждую девушку, которая захочет тебя, во время наших каникул, пока я ищу свою сестру и думаю о нашем воссоединении?

— Я тоже буду скучать по тебе, но это к лучшему.

Мой сарказм не был понят им. Не то чтобы я никогда не задумывалась о том, как это — заниматься сексом, но опыт мамы и Имоджен отвратил меня от мысли о сексе. Я знала все о контрацепции, но в моей голове секс имел плохие последствия. Я никогда не мечтала переспать с Патриком, но иногда фантазировала о какой-нибудь знаменитости или герое из романтического романа. Секс никогда не был настолько важен для меня, чтобы думать о нем более чем мимолетно, а поцелуи и прикосновения Патрика не были достаточно приятными, чтобы заставить меня отказаться от плана подождать хотя бы год, прежде чем переспать с мужчиной.

Я приняла решение переспать с Патриком до отлета в Нью-Йорк, скорее из чувства долга, чем по желанию моего тела. Теперь я чувствовала почти облегчение от того, что Патрик изменил и избавил меня от нашей, несомненно, разочаровывающей сексуальной встречи. Он мог разочаровывать других девушек сколько угодно, мне было все равно.

Несмотря на это, в ту ночь я заснула с тяжелым сердцем и залитыми слезами щеками.

ГЛАВА 2

Я сидела за нашим маленьким кухонным столом в темноте и только свет с улицы проникал внутрь. Что-то подсказывало мне, что у Имоджен большие проблемы.

У Имоджен была склонность выбирать не тех мужчин. Мама всегда говорила, что это одна из немногих черт, которые она унаследовала от нее. Учитывая то, в чем вчера признался Патрик, я, похоже, тоже унаследовала эту черту.

Дверь заскрипела, когда мама вернулась домой с работы рано утром, пахнущая пролитым пивом и дымом. Она замерла, когда заметила меня за столом. — Почему ты не спишь? Что-то случилось с Финном?

Я покачала головой. — Он спит. Уже несколько часов.

Мама положила на стол кучу монет и купюр. Как обычно, клиенты, в основном мужчины, давали ей более чем щедрые чаевые. В свои тридцать шесть лет мама выглядела так, словно тоже могла ходить по мировым подиумам. Женщины давали ей хорошие чаевые, потому что она была веселой девушкой, чей заливистый смех был заразителен и заставлял их забыть о том, насколько она красива.

Она сидела напротив меня, нахмурившись. — В чем дело, Эйслинн? Я знаю этот взгляд.

— Мне нужно искать Имоджен. Я должна знать, что с ней все в порядке.

Мама начала качать головой, собирая свои каштановые волосы, окрашенные, сколько я себя помню, потому что ей не нравился ее клубничный блонд, как у Имоджен, в хвост. — Эйслинн…

Мы уже несколько раз говорили об этом. Мама не хотела, чтобы я уходила. — Не пытайся меня отговорить, мама. Разве ты не волнуешься за Имоджен?

Мама вздохнула, посмотрев вниз на свои руки. Ее ногти были обломаны, и она начала ковырять их края, отколупывая еще больше лака. — Конечно, да, но еще больше я беспокоюсь о правде.

— Значит, у тебя тоже плохое предчувствие?

— Как же иначе? Ты же знаешь Имоджен. Она очень похожа на меня, когда я была в ее возрасте, всегда выбирала не того парня.

Я кивнула. У Имоджен был плохой вкус на мужчин. Женатых. Намного старше. Чаще всего преступники или неудачники.

— Ты не ходила на свидания, сколько себя помню, мама, поэтому я не могу ручаться за твой вкус в мужчинах.

Мама отмахнулась от меня. — Не хочу, чтобы в моей жизни был мужчина. От них одни неприятности.

Я закатила глаза, но отчасти поняла ее. До Патрика я держалась подальше от мужчин именно по этой причине. Я не была уверена, не унаследовала ли я плохой вкус и в отношении мужчин. Теперь, конечно, я знала, что это так.