Опасная невинность

Он поднес кончик к моей грудине, затем опустил его ниже, как делал это раньше, но на этот раз он провел кончиком дубинки по моей набухшей плоти и прижал ее к моему отверстию. Я сжалась, желая, чтобы внутри меня что-то было, даже эта дубинка. Внимательно наблюдая за моим лицом, он ввел кончик дубинки в мое отверстие. Я задохнулась от ощущения прохладного материала внутри моего разгоряченного тела. Я привыкла к толстому стволу Лоркана, поэтому быстро привыкла к тому, что веутри растягивается. Лоркан только дразнил меня кончиком, вводя его примерно на дюйм, а затем снова вынимая. Я сжимала палку, пытаясь сдержать удовольствие, которое она приносила, хотя это было ничто по сравнению с членом Лоркана. Он слишком нежно трахал меня только кончиком, пока я не начала двигаться вперед-назад, пытаясь загнать дубинку поглубже, но цепи, на которых я висела, не позволяли этого сделать. Лоркан смотрел на меня стоически, пока вытаскивал дубинку, несмотря на мои протесты.

— Открой рот.

Я сделала это без колебаний и позволила Лоркану ввести кончик дубинки мне в рот, ощущая вкус моего терпкого возбуждения. Я обвела кончик языком, затем глубоко засосала его в рот, все время глядя на Лоркана, желая, чтобы он представил, что это его член.

Он отдернул дубинку, и я подавила улыбку. Я добралась и до него.

— Ты хочешь еще, милая Эйслинн, не так ли? — прорычал он.

Я судорожно кивнула, уже не заботясь о достоинстве. Наслаждение изгнало всепоглощающий страх, который я испытывала с тех пор, как Лоркан приказал мне прийти в доки. — Я хочу тебя, Лоркан. Твой член, твои пальцы, твой язык, всего тебя. — Слова вырвались наружу, похоронив любой намек на смущение и застенчивость.

Лоркан сглотнул, его взгляд стал таким яростным, что я задрожала от глубокого желания, которое почти заставило меня кончить без прикосновения или проникновения.

— Я действительно хочу сделать тебе больно, — прошептал он, и я слышала потребность в жестокости в его голосе, видела ее в напряжении его мышц.

— Но в то же время я хочу трахнуть тебя и заставить тебя кончить так сильно, что мое имя станет последней молитвой на твоих губах.

— Это богохульство, — густо прошептала я, так отчаянно желая больше его, чтобы он увидел, что я принадлежу ему.

— Добавь это в список моих грехов. — Он погладил меня по щеке. — Ты хочешь кончить?

— Ты знаешь ответ.

— Ответь мне.

— Да, я хочу кончить.

— Ты примешь боль в обмен на удовольствие?

Я не была уверена, что он приготовил для меня. Я была наполовину напугана, наполовину возбуждена. Лоркан расстегнул молнию и освободил свою толстую эрекцию. Она блестела от его собственной потребности.

— Вижу, ты слишком напугана, чтобы ответить, — пробормотал он, кружа вокруг меня, пока не остановился позади. Его дыхание обдало мою шею, когда его твердый член прижался к моей ягодице. Он сместился так, что кончик оказался между моими половинками, медленно раздвигая их, пока не коснулся другого отверстия. Я напряглась.

Его горячее дыхание прошелестело над моим ухом. — Я должен сделать тебе больно. Я должен трахнуть тебя, должен заставить тебя кончить. Мне нужны твои слезы вожделения и боли.

Я надавила в ответ, загоняя кончик его члена дальше между половинками моей задницы, так что его кончик сильнее уперся в мое отверстие. Лоркан схватил меня за горло, его глаза остановились на моих. Он провел ладонью по моей киске, собирая мои соки на свой член, пока тот не стал гладким. — Сначала боль, потом освобождение, милая Эйслинн.

Его глаза горели в моих мириадами эмоций, пока его член прокладывал себе путь глубже в мою попку. Я напряглась, мои губы разошлись в хныканье от яростной боли, от ощущения, что меня растягивают до невозможности. Я зажмурила глаза, не в силах больше терпеть, готовая умолять Лоркана остановиться. Но, не говоря ни слова, он остановился, когда вошел уже наполовину. Я медленно дышала, пытаясь заставить свое тело расслабиться.

— Когда я узнал, что ты работаешь с полицией, это было похоже на нож в моем сердце. Как думаешь, боль, которую ты чувствуешь сейчас, сильнее?

Я сглотнула. — Нет. — Я знала, что нет ничего больнее, чем когда тебе разбивают доверие или сердце.

— Верно, — прохрипел Лоркан. — Я хочу сделать тебе еще больнее, но в то же время я ненавижу видеть, как ты страдаешь, и хочу, чтобы тебе стало лучше. Ты делаешь меня слабым, Эйслинн, и мне это не нравится.