Опасная профессия

Приближалась осень, а с ней и пора аукционов. На одном из таких «Спаспопрокопьевские бриллианты» планировали выставить свою прелесть, неудивительно, что весть об этом всколыхнула не только область. О колье хорошо знали, участников предстоящих торгов зарегистрировалось масса. Среди которых был и Хапов, известный в городе антиквар. Именно он на той неделе и упросил Копейкина стащить колье инфанты да так, чтоб комар носу. Все известные сведения о расположении оного, сигнализации и прочем необходимом, он с радостью предоставил, мотивировав свое желание чистой корыстью, еще год назад он, прознав о скверных финансовых показателях «Бриллиантов» предложил купить колье за полмиллиона евро, но владелец принялся кобениться до миллиона семисот пятидесяти тысяч, понятно, что на такой оборот Хапов ответить мог только разрывом всех отношений и местью. А раз последнее время и у антиквара дела шли не бог весть как, немудрено, что ему оказалось проще заплатить медвежатнику, нежели пытать силы на торгах, где начальная стоимость колье была заявлена на уровне в восемьсот тысяч евро, а предполагаемый исход битвы оценивался в три – три с половиной миллиона.

Копейкин добрался до салона на машине, и, стараясь не попадаться на камеры, которыми был усеян центр города, добрался до двери черного хода. Там, в проулке между бойлерной и зданием салона, располагалась щитовая. Подсоединившись к ней, Влас поставил на цикличный прогон последние две минуты записи и, подобрав отмычку, вломился внутрь. Сделал он это намеренно, хотя бухгалтер Кузнецов, работавший в «Спасопрокопьевских бриллиантах» уже двадцать лет на нынешней должности, при трех директорах, снабдил его фирменным ключом. Пусть полиция и владельцы считают, что их обчистил кто-то со стороны, так всем удобнее будет, включая и Кузнецова, которому Копейкин не особо и доверял, наслышавшись о его трениях с нынешними директором. Ведь именно бухгалтер заплатил нехилые деньги и не просто за кражу колье, но за его уничтожение. Так и сказал: «Чтоб больше его никто никогда не видел», а это означать могло, что Копейкин мог отдать драгоценность скупщикам как лом. Медвежатник даже переспросил распалившегося бухгалтера, правильно ли он того понял, на что получил новый поток жалоб на скверную работу и неоплатную выслугу лет.

Копейкин поднялся на второй этаж, подошел к апартаментам Адамасова. Хапов предупредил его касательно хитроумного кодового замка на входе, так что медвежатник был во всеоружии.

Влас подключил к сканеру планшет, ловко взломал защиту, а чуть обождав, всунул пустую ключ-карту, взятую еще во времена оны в гостинице, да и заигранную там. Сканер, ошарашенный такой наглостью пискнул пару раз, но замок щелкнул, да и свет индикатора переменился, стал гореть более ярко. Копейкин проник внутрь. Код от замка бухгалтер не знал, зато Хапов в разговоре уточнил, что Адамасов не гнушается пользоваться самыми простыми наборами чисел, часто повторяющимися, мало полагаясь на свою нетренированную память. Помня об этом, Копейкин достал стетоскоп и через пару минут смог открыть дверцу массивного насыпного сейфа.

Внутри чего только не было. Но Копейкина все это мало интересовало, он никогда не воровал больше заказанного, видимо, поэтому к нему так часто и обращались. Адамасов старался потрафить всякому клиенту, заглянувшему в его салон, а потому в сейфе имелись как редкие образчики авторской работы, так и поделки для массового спроса, ну, почти массового. Ювелир и работникам своей мастерской советовал брать дорогие аналоги и превращать их в кич. Взять хотя бы чуть менее известное колье императрицы Марии, которое фирма сумела сбагрить, пусть и за недорого, представителям рода Романовых в изгнании. Те овладели сокровищем о семи рубинах с платиновой цепочкой, а горожанам досталось почти тоже самое, только в виде стразов и цепочкой из серебра. Пусть и ценой вдесятеро ниже, но за исключением вышеозначенных деталей – точь-в-точь.

Таких поделок в сейфе имелось преизрядно. Адамасов, после того, как его ограбили в прошлый раз, решил держать все яйца в одной непрошибаемой корзине, чем сильно помог Копейкину с работой. Медвежатник быстро нашел нужную коробку с оригинальной надписью «образец», видимо, для более дешевых копий, отправил ее за пазуху и сделав вид небрежной работы не слишком расторопного грабителя – чтоб и Кузнецову потрафить и от себя подозрение отвести, – скрылся в неизвестном направлении; ведь именно там находился его дом.

– Это что, шутка такая? – Хапов нервно тыкал коробкой из-под колье Копейкина в нос. Тот прижатый к стене, только отдергивался, не в силах отойти: соперник его был вдвое крупнее медвежатника и физически куда более развит. Чай, не тонкими артистическими пальцами работал, а все больше паяльником и кастетом – особенно, во времена становления бизнеса. – Ты что мне принес? Посмеяться удумал? За мои деньги-то.

Копейкин сглотнул комок, подступивший к горлу.

– Я был убежден, что выношу колье инфанты. Оно одно такое.