Опасная работа

Общий счет теперь – 2502. Видел одного матерого самца. Боксировал со стюардом, распевал псалмы с Джонни. Нарисовал удачную картину охоты на молодняк. Попалась смешная пародия[107]:

Ему неведомо сомненье,
Когда слагает строфы он,
Он может обозвать бригадой
Кавалерийский дивизьон.

Понедельник, 26 апреля

Плыли весь день курсом на север и северо-запад, преследуя матерых тюленей. Их лежбища – на льдистых грядах, протянувшихся далеко в море, но никогда не знаешь, где они встретятся – надо плыть вдоль кромки толстых гренландских льдов и глядеть в оба.

Сейчас мы находимся на 74 градусе северной широты. Вчера добыл одного молодого тюленя и видел еще нескольких. Ничего более отрадного в пределах видимости не обнаружил. Вечером боксировал. Подначивал стюарда пробежать сотню ярдов наперегонки. Что такое тюлений промысел, теперь знаю досконально.

Все на бак – охота на молодняк.

Вторник, 27 апреля

Весь день идем на север и северо-запад на машине. Пробирались между ледяными торосами и пытались выйти к плотным льдам, где могут оказаться тюлени, но, похоже, день уже клонится к вечеру. Весь день провел в безделье. Шкурка моего ястреба безнадежно испортилась. Поздно вечером вновь рисовал похороны Милна – для его брата, который у нас на борту.

Среда, 28 апреля

Утром вышли к плотным льдам Гренландии, и когда после завтрака я вышел на палубу, льды простирались до самого горизонта. Такого толстого льда мне еще не приходилось видеть. Удивляют эффекты преломления света в Арктике. Вот два вида – с расстояния в милю и льды крупным планом.

Видели на льду следы большого стада тюленей и нескольких тюленей, плывущих на север. Вечером приблизились к дандийскому кораблю «Виктору». Мерзавцу здесь вообще не место. Питаем большие надежды на завтрашний день.

Четверг, 29 апреля

Надежды не оправдались, и хотя мы и видели в воде большие группы молодых тюленей, до их основного лежбища, несмотря на то, что шли на север на всех парах и весь день, мы так и не добрались.

Капитан Дэвидсон с «Виктора» поднимался к нам на борт – невзрачный тип и, вдобавок, патлатый. Служил когда-то на нашем судне помощником и приобрел репутацию угрюмого нелюдима. Вечером эффект преломления света был особенно впечатляющим – будто россыпь льдин, поднявшись высоко в небо, плавала в воздушном пространстве.

«Виктор» весь день шел за нами следом. Могу побиться об заклад, что тюлени близко – видел множество пуночек, а это добрый знак.

Пятница, 30 апреля

Утро принесло с собой неблагоприятную перемену погоды – южный ветер и туман. Мы немного приуныли, так как пора было начинать охоту. Когда туман рассеялся, прошли немного на северо-восток под паром.

Море было похоже на озеро с нагромождением льдин и множеством гагар и буревестников. Перед самым чаем мы заметили впереди большой ледяной массив и преисполнились надежды, что тюлени прячутся на другом его краю. Я же настроен скептически, потому что по курсу ни одного тюленя видно не было.

По ночам почти так же светло, как днем, и в полночь я с легкостью могу читать «Чеймберс Джорнэл». Вечером угощались грогом в честь завтрашнего 1 мая. Льды выглядят подходящими для китов.

10 ч. вечера. Как я и предвидел, на льду никаких признаков тюленей, так что мы пришли к заключению, что перемахнули несколько дальше к северу, чем следовало. «И меня, мамочка», 1 мая здесь принято брить новичков, и рулевой сказал мне, что жертвой послужу я, на что я ответил, что если так, им придется звать на подмогу вахтенных[108].

Вписано сверху: Я больше чем уверен, что подступи они ко мне всерьез, я смогу скинуть их за борт, – я как раз в настроении, подходящем для хорошей драки. Подожду до полуночи и погляжу, что будет.

Суббота, 1 мая

Утром на море было сильное волнение, открывшее перед нами перспективы самого мрачного свойства. Однако к обеду дела пошли на лад, мы увидели на льду молодого хохлача, а вскоре и плывущих по ветру молодых тюленей – довольно крупное стадо. Капитан, пребывавший за обедом, как и все мы, в мрачном настроении, после обеда поднялся в «воронье гнедо», откуда сразу же послышалось долгожданное: «Общий сбор!» Я был в команде второго помощника, и в 4.30 пополудни мы спустились в боты.

Это была живописная картина – семь длинных ботов, рассекающих синюю водную гладь и углубляющихся во льды. Тюлени показались мне гораздо белее, чем когда я их видел в последний раз. Помощник выстрелил и промазал, и не успел я даже прицелиться, как он, прихватив с собой рулевого с дубинкой, предоставил мне полную свободу действовать по своему усмотрению и шагать, как Бог на душу положит, пробуя лед ружейным прикладом. Что было, конечно, подлостью с его стороны, ибо это значило оставлять меня в опасности. Я шел в полном одиночестве, кругом не было ни души, и дважды я едва не провалился под лед, что означало бы верную смерть, ведь, провалившись, я наверняка бы утонул.