Опасная стихия

— А вы что, и в самом деле индеец?

— С чего это вы взяли, что я — индеец?

На губах у Майка появилась такая веселая, заразительная улыбка, что Мэгги просто не могла не улыбнуться ему в ответ.

— Дело в том, что у вас черные волосы, темные глаза и смуглая кожа. А еще высокие скулы, и это невольно наводит на мысль о том, что в ваших жилах течет индейская кровь.

Майк ухмыльнулся и сказал:

— Я из племени кору. То есть воронов.

— Почему же вас не зовут Майк Зоркий Ворон или еще как-нибудь в том же духе?

— Потому, — Майк пожал плечами, — что моя бабка в свое время вышла замуж за белого по фамилии Стэнфорд.

Мэгги посмотрела на него с любопытством.

— Никак не могу вас раскусить. Откуда, к примеру, у вас на полке «Джейн Эйр»?

Заметив недоумение в глазах своей красивой гостьи, Майк рассмеялся:

— Что ж, по-вашему, индеец и читать не должен уметь?

Мэгги наградила его коротким гневным взглядом.

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, и то, что вы индеец, здесь совершенно ни при чем. Просто мужчины обычно не жалуют литературу такого рода.

— Вы хотите сказать, что мужчины в основном бесчувственные создания? А вот я как раз думал, что мужчины конца девяностых…

— Знаете что? Не морочьте мне голову!

— Это книга моей сестры. Она ее здесь оставила.

— Я так и подумала, — произнесла Мэгги и, небрежно покачивая на ноге шлепанцем, сообщила: — Между прочим, она сегодня здесь была.

— Кто? Сьюзен?

Мэгги молча кивнула.

— И зачем она приходила?

— Полагаю, чтобы посмотреть на меня. Она надеется, что у нас с вами сложатся романтические отношения. По крайней мере она на это намекала.

— Мне очень жаль, что так вышло, — вздохнул Майк. — Господь свидетель, как бы я хотел, чтобы люди занимались своими делами и не совали нос куда не следует.

Мэгги фыркнула.

— Зря, выходит, сестра оставила у вас на полке «Джейн Эйр».

— К вашему сведению, я ее прочитал.

— Да что вы говорите? — Глаза Мэгги расширились от удивления. — Ну и как? Вам понравилась?

Майк неопределенно покачал головой.

— Скажем так, я принял содержание этой книги к сведению. Но я лично предпочитаю…

— Детективные романы, — произнесли они оба чуть ли не в унисон и расхохотались.

— А где живет Мириам?

— В первом домике, что справа от амбара. Если хотите, можем к ней вечерком заглянуть.

— Почему бы и нет?

— В таком случае сейчас же ложитесь спать. Вам понадобятся силы.

— Это еще зачем?

— А затем, что у Мириам четверо детей. Старшему только шесть, но и он, и все остальные — настоящая чума.

Мэгги допила кофе и принялась убирать со стола.

— Вот что, стало быть, думает о детях чувствительный мужчина конца девяностых. Вы что же, не любите детей?

— Я очень люблю детей. Но когда они не курят и не пытаются спалить мой амбар, я люблю их еще больше.

— Что же, и шестилетка курит?

— Малютка Джейк? Как паровоз. Он парень хороший, но…

— Но если бы он не пытался спалить ваш амбар, то был бы сущим ангелом, правда?

— Он думает, что ему уже двадцать четыре, — пояснил Майк.

Мэгги улыбнулась:

— Я знаю таких ребят, которым хочется побыстрее стать большими. Моему племяннику пять, а он уже рассказывает неприличные анекдоты.

— Правда? — В глазах Майка блеснул неподдельный интерес. — И до какой степени они неприличные?

— Ну уж не самые-самые. На самом деле эти анекдоты, должно быть, и вправду мерзкие. Просто племянник еще мало что понимает и все путает. Начало из одного анекдота, конец — из другого. Вся соль, конечно, пропадает, но мы все равно хохочем как сумасшедшие.

Майк поднялся и стал натягивать куртку.

— Когда-нибудь он перестанет путать.

— То же самое говорит мой отец.

Он хмыкнул.

— А что говорит по этому поводу мать вашего племянника?

— Ничего не говорит. Закатывает глаза к потолку и стонет.

Майк рассмеялся, но затем посерьезнел.

— Только не переутомляйтесь, хорошо?

— Ладно.

Когда дверь за ним закрылась, Мэгги ощутила удивительный покой и тепло. Как все-таки здорово сознавать, что есть на свете человек, который о тебе заботится! Неожиданно ее кольнуло чувство вины. Крис тоже тревожился за нее и заботился о ней, и именно к нему сейчас должны были быть обращены ее помыслы. Увы, заботы Криса представлялись ей чем-то вроде смирительной рубашки, в которую он старался ее обрядить. А вот отношение к ней Майка рождало у нее в душе чувство безопасности и защищенности от внешнего мира. Как, однако, все это непонятно…

Глава 7

Она стояла в дверях. Легкий ветерок развевал ее волосы и играл полами ее белого платья. Белый цвет — цвет чистоты. Это для девственниц.

Он боялся дохнуть, боялся пошевелиться. Он боялся, что она исчезнет, и не хотел отпускать ее от себя на этот раз.