Опасная связь

— Не имеет значения.

— Имеет, — спорю я.

— «Если ты простил человеку все, значит, с ним покончено». Зигмунд Фрейд, — цитирует этот умник на память.

— Весьма категорично.

— Зато жизненно.

— В любовь, как и я, не веришь, да?

— Терпеть не могу это слово.

— И все же…

— Одно могу тебе сказать: страшно, когда прошлым становятся те, кто должен был стать будущим.

— Будущее зависит от нас самих.

— Илюх… Не в обиду, но попахивает юношеским максимализмом. В теории звучит круто, но на деле… в жизни все обстоит иначе.

— Обоснуй.

Мне прям зашел этот наш диалог «о высоком».

— На каждый Титаник найдется свой айсберг.

— Ага, до меня дошло, ты — тот художник, который постоянно видит конкретно свой мир в черных красках.

Че я только что пронес?

«Художник, который постоянно видит конкретно свой мир в черных красках».

Ёб твою за ногу, это, по ходу, заразно!

— Я реалист. Собаке собачья смерть.

Жестко он о себе рассуждает.

— Пиздец ты сложный тип! — качаю головой.

— Обоснуй, — возвращает бумерангом мою же фразу.

— Противоречишь сам себе. То сорвался к ней в аэропорт, то заранее ставишь крест на ваших отношениях, — выдаю, как есть.

— Да как бы там ни было, на пепелище цветы не взрастут.

— Но хотелось бы? — внимательно на него смотрю.

— Это они, — стискивает зубы.

Поворачиваю голову. Замечаю у входа в клуб двоих. Громко общаются с какими-то шкурами, одетыми в юбки-напиздники и типа меха. Ржут, а еще еле на ногах стоят. Бухие. Что нам только на руку.

— Как и предполагал, Каримов писал с трубы своего другана. Недальновидно.

— У нас проблема. Баб зацепили с собой.

— Проблема самоустранится, поверь. Езжай за ними. Дальше у темного переулка тормозни. Камеры есть только здесь.

Делаю, как он просит. Еду вдоль сквера. Паркуюсь метров через триста. После чего мы ждем того момента, когда шумная компания окажется рядом.

И вот этот момент наступает.

— Погнали, — Ян накидывает капюшон на голову и выходит из машины.

— Эу, — мой свист слышен на всю улицу. — Сигаретки не найдется, молодежь?

Останавливаются.

Бодро шагаю вперед.

— Свои надо иметь, — борзо отзывается кто-то из них.

— А мне твои нужны, — выплевываю жвачку. — И сиги, и телки. Шку… дамы, как насчет того, чтобы покататься? — лениво киваю в сторону бэхи с горящими фарами.

— Ты блять бессмертный?

— Проверь.

И понеслось.

Вырубаю того, что покрепче. Вышедший из тени Ян гасит второго.

Бабы с визгом ретируются. Точнее самоустраняются, как он выразился ранее. Сука… такую скорость развивают на своих ходулях, что любой спринтер позавидует…

— Харэ, — хватаю вошедшего в раж Кучерявого за куртку. — Щас шоблы охране маякнут. Коли давай и валим.

Медпроцедура проходит на удивление быстро. Стонущая пьянь, знатно отгребшая, практически не сопротивляется. Не в состоянии…

Закидываем их по очереди в салон. На заднее.

У рослого вдруг мельком что-то срабатывает в захмелевшем мозгу. Резко дергаться начинает, однако Абрамов его «успокаивает» своим эффективным методом — пиздюлями.

— Не самая удачная затея — сажать их назад. Когда вырубятся?

— Уже почти, — закидывает пустые шприцы в пакет.

— Что за волшебная дрянь?

— Знакомый медик подсуетил…

Не знаю, что это, но по ощущениям где-то через пару минут те двое, что за моей спиной, реально отключаются.

— Не переборщил с миллилитрами?

— Не переживай, я позабочусь о том, чтобы они подыхали медленно.

Включаю поворотник.

— Номера, — напоминает Ян.

— Точняк.

Жму на кнопку.

Эх, номера-перевертыши — крутое приобретение. Спасибо Эмилю, подогнал.

* * *

На МКАД выезжаем полчаса спустя. А еще минут через двадцать случается нежданчик…

Менты тормозят. Прямо как в дешевом отечественном сериале.

— И че? — смотрим с Малевичем друг на друга.

— Да ниче, опускай стекло, — Ян расслабленно откидывается на подголовник.

Блять, пиздец. Попадос.

— Добрый вечер, — здороваюсь с подошедшим инспектором.

— Добрый.

Этот хер нудно представляется себе под нос и просит предъявить документы.

— Почему нарушаете? — внимательно их рассматривает.

— Обоснуйте.

— У вас стекла тонированные.

— Тонированные, — не отрицаю.

— Запрещено законом.

Статью, пункт называет.

— Так это, вынужденная мера. У моего другана гелиофобия, — давлю улыбку и киваю на бледнолицего, сидящего на пассажирском. Как раз недавно смотрели с Яськой ролик на ютубе. — Боязнь солнечного света, — услужливо поясняю волчаре.

— А с этими что? — наклоняется тот, заглядывая в окно.

— Перебухали в клубе. Сначала подрались, теперь спят, как младенцы. Ебанутые.

С заднего доносится медвежий храп.

— Вы тоже употребляли?

— Да не дождетесь.

— Замер тонировки производить будем?

— А есть спецоборудование? — задаю встречный вопрос.

Не в нашей ситуации выебываться, но, сука, не удержался.

— У вас недопустимый процент затемнения. Лобовое, боковые.

— Заценил, да? Отлично смотрится.

— Устранять на месте будете?

— Я похож на идиота? Столько бабла за поклейку и пленку отдал.

Мент что-то мне заливает.