Опасная связь

Значит, в клубе отдыхал. Ясно. Решил поразвлечься, а чего нет? По большому счету, сама виновата. Ни один нормальный парень не продолжил бы за мной ухаживать после всего, что произошло. А такой, как Паровозов, тем более.

Интересно, с кем же он вчера был? Неужели… делал с ней все то же самое, что и со мной? Целовал, трогал и… Черт!

— Бедняжечка моя, тебя еще и тошнит? — спрашивает мама, по-своему оценив выражение моего лица.

Конечно тошнит. Как представлю его с какой-нибудь девкой, так еще сильней отчего-то рыдать хочется.

Забудь его, Сашка. Забудь! Все!

Добилась, чего хотела.

— Давай-ка, покушай, дочка.

Принимаю сидячее положение, и она ставит мне на ноги поднос с любимыми сырными гренками.

— Спасибо тебе, мамуль, — обнимаю ее крепко-крепко пять минут спустя.

— Полежи, милая. Я в салон смотаюсь, скоро буду дома. Если не успею к обеду, разогреешь себе суп и рагу.

— Занимайся своими делами, не переживай за меня.

— И кто тут у нас захворал? — доносится до нас голос отца.

— Привет, пап.

— Выглядит и правда неважно, — констатирует он, обращаясь к жене.

— Таблетку мы выпили, покушали. Отдохнет — все нормализуется.

Я под внимательным взглядом отца несколько тушуюсь, но стараюсь не подавать вида, что взволнована.

— Позанимайся хоть, чего просто так валяться в постели, — кивает на стопку книжек, оставленных на столе.

Ну да, преступление века.

— Позанимаюсь, пап, — обещаю, отдавая маме пустой поднос.

— Сама отнеси, не ленись.

— Не гоняй Сашку! Живот болит! — ругает она его.

— Жень, мне надо, чтобы ты заново погладила рубашку. Воротник и рукава видела? Засмеют на работе!

— Ой, да кому нужны твои рубашки, Паш! Поглажу, не ворчи.

Они выходят из моей комнаты, и я снова падаю на подушку, а уже через полчаса остаюсь в квартире одна, как хотела.

Какое-то время валяюсь на кровати, мысленно перебирая варианты того, чем могла бы заняться. В итоге около десяти заказываю домой пиццу и устраиваюсь с ней на диване перед телеком. Щелкаю пультом, смотрю одно дурацкое шоу за другим.

К обеду мама не приходит, как и предполагала. Поболтав с ней по телефону, беру в руки гитару. Решаю записать еще пару каверов. На моем ютуб-канале не то, чтобы много подписчиков, но люди оставляют комментарии и просят спеть что-нибудь еще. Почему бы и нет?

*********

Последующая неделя тянется долго. Зато приходит весна. Чисто номинально, но все-таки…

Потихоньку втягиваюсь в привычный ритм. Снова посещаю тренировки по волейболу. Нога вроде в норме, однако тренер рекомендует поберечься. В апреле у нас соревнования, и он рассчитывает на мое участие, а значит подвести команду я не имею права…

— Вместо того, чтобы рисовать ее, лучше бы нашел возможность извиниться.

Абрамов, по обыкновению устроившийся на подоконнике, вскидывает на меня свой фирменный взгляд — «не подходи, убьет».

— Что? На больную мозоль наступила, Ян? — продолжаю ядовито.

— Харитонова, не нарывайся, настроение итак дерьмо, — захлопывает свой скетчбук и зло зыркает на меня своими невозможными зелеными глазищами.

Ох, сколько девичьих сердец разбил этот парень — не пересчитать…

— Надеюсь, это муки совести не дают тебе покоя?

— Где я и где совесть. Не смеши, — ухмыляется, покручивая пальцами карандаш.

— Кретин! Дашка — это лучшее, что было в твоей жизни.

Звенит звонок, и учащиеся торопливо расходятся по кабинетам.

— Которая из? — уточняет, делая вид, что не понимает, о ком я говорю.

— Которая из? — вскидываю бровь. — Твоя, Кучерявый. Та самая, которую ты опозорил на всю школу.

— Она сама себя опозорила, — отзывается равнодушно.

— Никогда не встречала более циничного и жестокого человека, чем ты, — осуждающе качаю головой.

— В класс заходим, Абрамов, Харитонова! Особое приглашение нужно? — орет на весь холл химичка.

Проходим в кабинет, где на протяжении сорока минут нам втирают про электролиз. На сорок первой я совершенно случайно обнаруживаю большую жевательную резинку в своих волосах и довольную морду Бондаренко, сидящего наискосок.

Какой все-таки мерзкий! Исподтишка такую фигню в коридоре сделать. Ну не дебил?

Жвачку тем же вечером из моей копны удаляет Регина, та самая мамина подруга, которую терпеть не может отец. К счастью, она работает парикмахером в нашем салоне и всегда готова прийти на помощь.

— Ну и какая стерва это сделала? — интересуется после того, как извлекает из волос розовое нечто.

— Это Алеша мне мстит, — признаюсь я честно.

— Тот самый Алеша? Твой? Но за что? — ловлю ее удивленный взгляд в зеркале.

Регина о моих чувствах к Бондаренко знает давно. Как-то поймала меня на разглядывании его фоток, и пришлось объясняться.

— Ты же с ним закрутила, да? — переходит на шепот, дабы нас не услышали другие работники салона.

— Да ничего у нас не вышло. У него есть девушка. А третьей я быть не хочу.