Опасная тайна Зала фресок

— Сиди спокойно. И почему мужчины такие неженки? — Она добавила еще антисептика. — Сейчас тебе нельзя ехать в Кагор.

— Это еще почему?

— Если они знают, где ты ставишь машину, им не составит труда узнать, где ты живешь.

— Тогда они знают и твой адрес. — Энцо как сумасшедший гнал из Пятого округа в Тринадцатый и бросил машину — правыми колесами на тротуаре, левыми на мостовой — у бывшего угольного склада.

Подумав, Шарлотта кивнула:

— Значит, могут искать тебя здесь.

— Господи, Шарлотта, я сделан из другого теста и не подхожу для этого дела. Моя сила в голове, а не в мышцах. Может, обратиться в полицию?

— И что ты скажешь? Кто-то пытается тебя убить за вмешательство в расследование, в которое тебя дважды просили не лезть?

Энцо промолчал.

Шарлотта вручила ему белый комок марли:

— Вот, приложи к затылку, пока идет кровь. — Побросав флаконы в аптечку, она протерла кухонный стол. — Дай мне пятнадцать минут — переодеться и собрать сумку.

— Куда мы поедем?

— У моих родителей есть летний домик в Коррезе. Старая ферма в глуши, самая примитивная. Раньше я проводила там каникулы, теперь уезжаю, когда хочется сбежать от всех подальше. Маленькое убежище от окружающего мира. Там мы будем в безопасности. — Она взглянула на часы. — Уже седьмой час. Нам повезет, если доберемся к полуночи.

ГЛАВА 17

I

Ночь стояла безлунная. Лишь маленькие белые звезды мерцали на ясном ночном небе. Шоссе было практически пустым. У заправки возле Лиможа они останавливались перекусить, и сейчас усталость давала о себе знать. Энцо требовалось чем-то занять голову, чтобы не поддаться искушению закрыть глаза, и он заставил себя вспоминать один за другим предметы, найденные вместе с останками в замке Отвилье. Брошка-саламандра, подвеска в виде львиной головы, значок на лацкан, изображающий какой-то флаг, спортивный кубок и свисток рефери с нацарапанным на металле номером.

— У тебя что-нибудь ассоциируется хоть с одним из них? — спросил он Шарлотту.

— Ну, львиная голова — интересная подсказка. Лев символизирует Африку; наверняка значок окажется с флагом какого-нибудь африканского государства.

— Да в Африке этих стран…

— Учитывая связь подсказок с Францией, это скорее всего бывшая французская колония.

— Логично. — Энцо смотрел на дорогу; ломаные белые линии летели навстречу нескончаемым потоком. — А саламандра?

— Саламандра была эмблемой французского короля Франциска Первого. Не знаю, важно это или нет. Сзади на брошке, кажется, была дата?

— Даже две: тысяча девятьсот двадцать седьмой — тысяча девятьсот шестидесятый.

— Хм… — с сомнением сказала Шарлотта. — Франциск Первый жил в начале шестнадцатого века. Не совпадает?

— Да, на каких-нибудь триста лет. — В зеркало заднего вида Энцо заметил свет фар быстро приближающейся машины. За двадцать лет он так и не привил себе французского порока к гонкам по автострадам и всегда держал не больше ста десяти километров в час. Тот, кто сейчас нагонял их, буквально летел по шоссе.

— Есть соображения насчет призового кубка и свистка судьи? — спросила Шарлотта?

— А у тебя?

— Не знаю. Какое отношение к спорту имеют Франциск I и африканский флаг? На кубке тоже дата?

Энцо кивнул и, не удержавшись, снова бросил взгляд в зеркало на быстро приближавшуюся машину. Этак он их скоро обгонит.

— Да, тысяча девятьсот девяносто шестой. Год исчезновения Гейяра.

— Думаешь, дело только в этом?

— Тогда пустили в продажу «Дом Периньон» девяностого года, и пока никакой другой связи я не нахожу. — Свет сзади уже мешал нормально видеть дорогу — ксеноновые фары светили на полную мощность. — Да что за…

— Что случилось?

— Этот козел нарочно слепит меня, что ли?

Шарлотта оглянулась, и лицо ее на секунду стало неестественно бледным от резкого белого света, заливавшего заднее стекло.

— Господи, он едет почти вплотную!

Энцо неожиданно для себя сильно вздрогнул, словно его тряхнуло током.

— И слишком быстро.

Мощный удар по заднему бамперу прозвучал удивительно громко. Головы резко дернулись назад — к счастью, удержали подголовники, а затем Энцо и Шарлотту бросило вперед — ремни безопасности больно врезались в тело. Вцепившись в руль, Энцо старался выровнять машину, завилявшую по автостраде. Он нажал на педаль тормоза, но грузовик сзади уперся в капот и повез их вперед, как отвал снегоуборщика. Воздух наполнился оглушительным визгом покрышек. В салоне запахло жженой резиной — белый дымок из-под колес отчетливо виднелся в свете ксеноновых фар. Энцо тут же убрал ногу с тормоза и что есть силы надавил на газ. Они оторвались от преследователя, и машина сразу выровняла движение.

Шарлотта, повернувшись на сиденье, расширенными глазами смотрела сквозь заднее стекло.

— Это грузовик. — В ее голосе Энцо угадал страх.

— Что этот гад вытворяет? Он что, пьян?

Шарлотта снова повернулась вперед:

— Ты подрезал грузовик на парковке, когда мы последний раз останавливались поесть.

— Кого я подрезал? — возмутился Энцо. — Он ехал справа, дорожной разметки не было. У меня имелось преимущество!

— Он думал иначе. Помнишь, как сигналил?