Опасная тихоня

Дедовский кривил душой. Не думаю, чтобы в свои сорок лет он еще не открыл элементарный, в принципе, закон, гласящий: "Если хочешь кого-то удержать возле себя, отпусти его на все четыре стороны".

***

Не успела я коснуться щекой подушки, как по нервам ударил очередной звонок. Я твердо решила не вставать с дивана ни при каких условиях, только, не открывая глаз, перевернулась с живота на спину. Звонок повторился. Плевать! Пусть там хоть сексуальный маньяк или этот.., политический. Пусть убивает, режет и расчленяет - все равно не встану. Третий звонок! Это уж слишком, теперь назло не открою! Кстати, кто бы это мог быть? Наверняка Дедовский со своими фруктами вернулся.

После четвертого звонка я все же приподняла голову и села, натянув одеяло до подбородка. После пятого - открыла глаза и обнаружила, что в комнате светло. Белый день! Значит, я проспала не меньше восьми часов, тогда почему же у меня такое чувство, будто я только и успела, что смежить ресницы? И еще меня опять знобит, а горло какое-то подозрительно деревянное. Я сглотнула комок и ощутила острую боль - ну вот, еще и это! А в дверь снова позвонили самым беспардонным образом, между прочим, уже в шестой раз.

- Иду! - проворчала я и сползла с дивана. Одеваться мне не пришлось, поскольку, укладываясь спать, я даже не разделась. - Кто там? - спросила я, подойдя к двери и дрожа от пробирающего меня буквально до костей холода.

- Капитонов, - коротко и сухо ответили за дверью.

Что тут скажешь, когда-то это должно было случиться. Я молча открыла дверь, с запозданием поправляя взлохмаченные во сне волосы.

В дверном проеме возник плотный и кряжистый Капитонов, который стоял, слегка набычившись и засунув руки в карманы своего кожаного пальто. Может, там у него пистолеты, из которых он стреляет одновременно, как это называется? А, по-македонски!

- Добрый день, - глухо произнес Капитонов и покосился на мои босые ноги.

- Проходите, - сказала я вместо приветствия. С моей стороны глупо было бы думать, что этого гостя удастся выставить за дверь под предлогом плохого самочувствия. Потом вспомнила и обернулась:

- Минуточку подождите, я постель уберу.

Капитонов послушно задержался в прихожей, а я кое-как собрала белье с дивана и с остервенением затолкала его в шкаф, помогая себе коленом. Итак, сейчас мне придется вести пространные беседы, хотя более всего на свете мне хочется напиться чего-нибудь горячего и закутаться в одеяло, спрятавшись в нем, как гусеница шелкопряда в коконе.

- Уже можно? - нетерпеливо спросил Капитонов из прихожей.

- Можно! - Я уселась на диван, неимоверным усилием воли поборов желание поджать под себя ноги.

Капитонов вошел, быстрым взглядом окинул комнату и подвинул к себе стул. Пальто он снимать не стал, только расстегнул.

- Вы ушли из больницы, - то ли спросил, то ли констатировал он.

- Ушла, - кивнула я и обхватила плечи руками. - Вы тоже станете говорить, что мне не стоило этого делать?

- Это ваше дело, - спокойно отозвался Капитонов, - вы взрослый человек и сами можете решить, как вам поступать. А я вас не журить пришел.

- Попробую догадаться, - хмыкнула я, и смешок прочно застрял в моем деревянном гор-, ле. - Вы пришли, чтобы задать мне несколько вопросов, правильно?

Капитонов никак не отреагировал на мою простенькую шутку, только задержал на мне свой взгляд чуть подольше:

- С чего вы взяли, что Пашков имеет какое-то отношение к исчезновению вашей подружки?

- Что? - У меня возникло странное ощущение, будто мое деревянное горло обхватили стальными обручами. Да и голос у меня был, как из дубовой бочки для засолки огурцов.

Капитонов оставался спокойным и невозмутимым, он скосил взгляд на журнальный столик, заметил там простенькую стеклянную пепельницу, которой я сама никогда не пользовалась, потому что предпочитала дымить в форточку на кухне, и спросил:

- Так понимаю, курить у вас можно? Утвердительно кивнув, я призналась, что тоже не отказалась бы от сигареты.

- У меня без фильтра, - сказал Капитонов. Я махнула рукой:

- Такие я тоже курю. Особенно в подобные моменты.

Он молча протянул мне свою пачку, а потом молча щелкнул зажигалкой.

Я глубоко затянулась, но мое деревянное горло ничего не почувствовало. Курить с утра, к тому же натощак - кажется, это уже запредел.

Капитонов тоже сделал две жадные затяжки, стряхнул в дешевую стекляшку на журнальном столике пепел с кончика сигареты и осведомился:

- Так мне повторить свой вопрос?

- Не стоит. - Я поднялась с дивана, нашла на книжной полке вырезку из газеты, что завалилась за подкладку Наташиной ветровки, и, не говоря ни слова, положила ее перед Капитоновым.

Он взял пожелтевший газетный клочок в левую руку, поскольку в правой у него дымилась сигарета, и поднес к глазам, пожалуй, слишком близко: наверняка у него были проблемы со зрением. На ознакомление с заметкой под незамысловатым заголовком "Комсомольский вожак" у Капитонова ушло минуты две, после чего он поднял на меня свой ничего не выражающий взгляд:

- Пока не вижу прямой связи.