Опасная тропа

Эта сцена сковала толпу ужасом: люди единодушно отвернулись. Кулачная драка была для них самым безобразным делом, самой отвратительной вещью, какую только можно учинить. Мой возглас:

— Энтони, твой верх! — стал единственным признанием успеха победителя.

Маленький француз улыбнулся мне. Несколько мгновений он решал, что делать дальше, затем как кошка прыгнул к ружью своего врага. Высоко подняв его оружие в воздух, он с силой ударил им оземь, разбив ложе и повредив ствол и замок. Еще прыжок — и он уже возле своей подруги. Поцеловав ее, он принял из ее рук собственное ружье, вскочил на лошадь и крикнул мне:

— Все! Можем ехать! Я следую за вами!

Когда мы поскакали прочь, Рыжеголовый пришел в себя. Он встал на ноги и завопил, потрясая кулаком:

— Я расквитаюсь с вами за это!

Мы не стали оборачиваться, но пока могли его слышать, он продолжал проклинать нас на все лады. Маленький француз сказал нам на языке черноногих:

— У него черное сердце. Нам не стоит забывать о нем. Он снова окажется на нашей тропе, как только отведет домой вьючных лошадей. И тогда он будет уже не один!

— Давай и дальше говорить на языке черноногих. Это получается у тебя лучше, чем ломаный английский, который даже я разбираю с трудом, а Питамакан так и вовсе ничего не может понять, — обратился я к нему.

— Конечно, пожалуйста, — с готовностью ответил француз.

— Прямо сейчас я даю тебе новое имя: больше ты не Одиноко Танцующая Мускусная Крыса, а будешь зваться Бесстрашным! — заявил ему Питамакан.

— Вы очень добры ко мне! Я буду стараться оправдать это славное имя, — запинаясь сказал маленький человек.

А я подумал, что разрешив ему идти с нами по этой опасной тропе, мы не ошиблись и, когда придет испытание (которое несомненно поджидает нас где-то впереди), он на самом деле может оказаться хорошим помощником.

У Бесстрашного была хорошая лошадь: высокая, сильная и упитанная, чалой масти, полученная им этим же утром от тестя. Он же и другие родственники отдали ему остатки своих пороха и пуль — почти пятьдесят пуль для его кремневого ружья, которым он очень гордился. Он никогда не смог бы купить его на свое мизерное жалование — никогда в жизни, сказал он нам. В течение двух лет его жена выпрашивала шкурки бобров у своих родственников, пока не собрала сорок штук, согласно установленной стоимости ружья. Я не стал его расстраивать тем, что мы продаем гораздо лучшие ружья всего за двадцать шкурок.

Весь тот день мы двигались вверх по долине Белли, иногда выезжая в прерию, чтобы сократить путь, срезав излучину. Незадолго до заката мы оказались уже в пяти милях от подножия Скалистых Гор, и Питамакан, ползком подкравшись к стаду бизонов, убил годовалое животное. Стреножив коней, мы пустили их нерасседланными пастись в небольшой лесок, а сами поели и отдохнули до темна, после чего выбрались из долины на открытую равнину.

Если какой-нибудь враг и сможет приблизиться к нам — это не должно стать следствием нашей беспечности!

VIII. Через горы

Я спросил нашего нового друга о кутене. Но о месте их пребывания ему было известно не больше нашего. Он сказал лишь, что перед тем, как они покинули Горный Дом, Скверный Язык разговаривал с ними и советовал разбить лагерь и ставить капканы в летние месяцы повыше в горах, ведь там в это время года бобровый мех всегда более высокого качества и более темного цвета. Вождь кутене по имени Открытая Спина ответил, что он не хуже любого белого знает: чем выше обитает бобр, тем лучше у него мех.

— Итак, этот разговор состоялся в вашем Горном Форте, — размышлял Питамакан. — Это у самой границы страны горного народаnote 61. Кутене не собирались идти туда ставить свои капканы. Они сказали Большой Ноге Кроу, что отправятся в горы по тропе вдоль реки Белли. Я думаю, это значит, что мы найдем их к югу от ее истоков: сразу возле них или на западном склоне хребта.

— Более вероятно последнее, — заметил Бесстрашный.

— Сколько дней пути от Горного Форта до тех мест? Вы полагаете, что восемь дней? Это означает, что в нашем распоряжении шестнадцать дней, а вероятнее и все двадцать с момента отъезда Рыжеголового. Угрожая нам в бешенстве, он заявил, что заставит нас дорого заплатить за сделанное с ним, но он не сумеет нас перехватить, — сказал я.

— Однако он постарается это сделать. Скверный Язык отправит его и других за нами, лишь только узнает о случившемся. И они поскачут быстро! — воскликнул наш новый друг.

— Ха! Кто боится птичьей головы, — нараспев произнес Питамакан поговорку черноногих, означавшую, что он ничего не боится. — Пусть только явится этот Рыжеголовый. Он у меня поплачет!