Опасная тропа

Я передал рыбу Бесстрашному, и он усмирил ее, оглушив ударом по голове. Мы поспешили со своим трофеем в лагерь и развели костер из сухих тополевых веток, а когда образовалось достаточно много углей, принялись жарить на них большие жирные розовые ломти и есть их. Питамакан же, как следует высмеяв нас, занялся бизоньим мясом.

Когда мы закончили еду, была уже ночь. Мы полагали, что место нашей стоянки вполне безопасно, но не стали пренебрегать твердым правилом — уходить от места, где разжигали костер. Мы загасили его, навьючили лошадей и перебрались в самую середину широкой лощины, поросшей хорошей травой. Там мы привязали коней к колышкам пастись, а сами заснули крепким сном.

На восходе мы вернулись к прежнему месту на берегу озера, искупались в реке — вода в ней была ледяной, — а после завтрака занялись более детальным изучением окрестностей. Нам хотелось выяснить, по какому берегу последовали кутене. С помощью подзорной трубы я скоро обнаружил тропу, пересекающую несколько крутых сланцевых вершин на восточной стороне, а затем такую же на западной. Мы решили, что для нас большой разницы между ними нет. Обе они спускались к озеру. Однако, чтобы не переправляться через реку, мы должны были последовать восточной тропой.

— Ну, решено. Теперь обрати свой «зоркий инструмент» вон на те скалы и склоны с лесом, осмотри их и скажи нам, что ты там обнаружишь, — сказал мне Питамакан.

— Большеголовы! — вырвалось у меня сразу, как только я направил свою трубу в указанном направлении. — И белые большеголовы!

На верхних склонах ближайших к нам гор с правой стороны расположились два стада диких животных. Черноногие называли снежных баранов большеголовами, а снежных коз — белыми большеголовами. Они относили этих животных к одному семейству. Торговцы, посещавшие в то время эту страну, считали так же.

Питамакан взял у меня трубу и вскоре на других горных склонах обнаружил еще множество снежных баранов и коз, а также нескольких лосей и больших оленей-вапити. Примерно в миле от нас вдоль западного берега озера брел небольшой «настоящий медведь» — гризли. Мы с Бесстрашным поочередно следили за ним в подзорную трубу и таким образом с удовольствием провели целый час. Я никогда еще не встречал охотника, которому надоедало бы зрелище диких животных. Они всегда с удовольствием наблюдали за ними.

Мы неохотно сложили подзорную трубу, вернулись в лагерь, оседлали коней и поехали по тропе, идущей вдоль восточного берега озера. Мы быстро поняли, что кутене двигались не по ней, поскольку не встретили следов копыт, а когда она проходила через лесные заросли, на деревьях не было сломанных веток. Тем не менее мы продолжили путь. Пару миль дорога еще была хорошей, а потом нам пришлось прокладывать путь через хаос буреломов, наваленных снежными лавинами, сошедшими с горных склонов. Далеко за полдень мы миновали последнее такое место и прибыли к противоположному концу озера. Здесь, в маленькой долине, мы опять нашли следы кутене: старые кострища, надо многими из которых все еще стояли палаточные шесты, срубленные здесь же для одно-двухдневной стоянки. Дальнейший осмотр показал, что люди провели здесь только одну ночь: все оставшиеся от их еды кости принадлежали бизонам. Если бы племя осталось здесь на день или больше, здесь были бы также кости лосей, снежных баранов и вапити.

На самом краю этой маленькой равнины мы разбили лагерь, стреножили лошадей, чтобы они могли пастись где пожелают, и отправились разыскивать, куда кутене двинулись с этого места. Получасовые поиски показали, что по правому берегу реки они не проходили. Поэтому мы переправились через нее на плоту из связанных вместе древесных стволов и почти сразу же наткнулись на следы, ведущие вверх по долине. Тогда мы переправились обратно и вернулись к своей стоянке.

До заката оставался еще час. Поскольку мяса от добытого когда-то молодого бизона осталось всего на один ужин, Бесстрашный предложил снова порыбачить.

— Ну уж нет, — заявил Питамакан. — Что касается меня лично, то я пойду за лучшей пищей, «настоящей пищей». Дай мне твой «зоркий инструмент».

Я вручил ему подзорную трубу, и он отправился к подножию гор. Мы же с Бесстрашным взяли свои снасти — шест и леску с крючком — и где-то в пределах пяти минут я поймал в глубоком месте реки двух приличных форелей, одну — красную, другую — подобную нашей вчерашней добыче. Этого нам было более чем достаточно на два обеда. Мы выпотрошили и очистили свой улов, вернулись в лагерь и разложили тополевый костер. Я пожарил бизонины для Питамакана, а Бесстрашный в то же время приготовил для нас одну из форелей. Мы уже ели свою рыбу, когда увидели моего «почти-брата», спешащего к нам и, прежде чем он успел сказать хотя бы одно слово, я понял, что нас ожидает какое-то весьма неприятное известие.

— Что ты увидел? — поспешно спросил я.

— Семеро пеших мужчин идут прямо по нашей тропе! — воскликнул он.

— Как они далеко?! — воскликнул Бесстрашный, вскакивая на ноги и хватаясь за ружье. Я сделал то же самое.

— О, мы еще можем успеть перекусить, — ответил Питамакан.