Опасная встреча

Габриел упал на нее, вжав в нее свои бедра, чувствуя, как начинает плавиться всё внутри. Совсем скоро он превратиться в желе. Она сводила его с ума, и он вдруг понял, что больше не может сдерживать себя.

Они давно перешли грань, за которой не было возврата. Не переставая целовать Эмили, он опустил руку и накрыл рыжий треугольник. Она вздрогнула и свела вместе свои ноги. Едва дыша, Габриел оторвался от нее и прижался к ней щекой.

— Габриел… — выдохнула она с мукой.

Габриел замер, решив, что воспоминания снова овладевают ею.

— Что такое, душа моя? — спросил он, не убирая руки.

Она снова прижалась к его плечу. Щеки ее пылали.

— Прошу тебя, не трогай меня там…

У нее там всё болело и сжималось так, что она боялась не вынести его прикосновения. И там… это было такое интимное место… Он не должен был делать этого.

Габриел поднял голову и посмотрел на нее таким потемневшим и горящим взглядом, что Эмили стало трудно дышать.

— Тебе… тебе это неприятно? — с трудом спросил он, пытаясь контролировать отчаянный стук своего сердца.

Она покраснела до самых ушей, когда закрыв глаза, пробормотала срывающимся голосом:

— Нет… это… там… там я вся…

Он вдруг всё понял! Словно по голове ударили обухом! Господи! Габриел улыбнулся, понимая, что от возбуждения она должна была повлажнеть, чтобы принять его. Это было впервые для нее, поэтому она покраснела, признавшись в столь постыдной, по ее мнению, вещи. От облегчения у него закружилась голова. Он нагнулся и мягко поцеловал зажмуренные веки.

— Это естественно, душа моя, — проговорил он, поцеловав другое веко, а заем и кончик носа. — Так должно было произойти…

— Да?

Она открыла глаза и посмотрела на него с той доверчивостью и надеждой, которые сокрушили его сердце. И любовь с новой силой нахлынула на него.

— Да, и ты скоро поймешь, почему это правильно.

Габриел прижался к ее дрожащим губам поцелуем, в который вложил всего себя, всю свою любовь и желание, которое испытывал к ней. Любовь помогала ему проходить этот удивительный путь. Любовь, которая открыла ему глаза. Рука его осторожно развела ее бедра и проскользнула к влажным лепесткам.

Эмили издала глухой стон и откинула голову назад, едва дыша. Его пальцы прижались к такому чувствительному место, что она чуть не задохнулась. Откуда? Как он узнал, что именно там у нее все пульсировало и горело? Его пальцы умело накрыли набухшую горошинку, и пока его губы покрывали поцелуями ее шею, грудь и изнывающие соски, его палец творил такие немыслимые вещи, что в какой-то момент Эмили подумала, что ослепнет. Напряжение сковало каждый мускул, каждую клеточку ее тела. Она дрожала, хватая ртом воздух. Когда его ласки стали нестерпимыми, он вдруг приподнялся, коленями мягко развел ее бедра шире, прижался к ней чем-то горячим и твердым. И подался вперед.

И очарование мигом улетучилось, потому что ее пронзила такая острая боль, что она чуть не заплакала. Вскрикнув, она вцепилась в его напряженные как камни плечи и замерла, отчаянно борясь со слезами.

— Габриел… Ради бога, подожди!

Он замер, потому что замерла вселенная. Габриел не мог поверить в это, но он только что прорвал неожиданную преграду. Сокровище, которое считал давно украденным и уничтоженным. Он не мог дышать, захваченный в тесный плен. Жар и глубина ее тела манили и мучили его, но он не мог двигаться. Весь он был покрыт густой испариной. Перед глазами темнело, но он ничего не видел. Он только чувствовал дрожь Эмили. Ее судорожное дыхание.

Господи, неужели бесчеловечное насилие не было свершено? Мерзавцу не до конца удалось уничтожить ее! Покуситься на святое! Габби едва мог поверить в то, что Эмили так сильно повезло! Едва мог вместить в себе необъятную радость, от которой закружилась голова. Он с трудом приподнялся на локтях, осторожно погладил ее по щеке, глядя в самое красивое, самое дорогое лицо на свете. Его Эмили! Его любовь! Его душа!

— Эмили…

Она открыла глаза и посмотрела на него с такой болью, что перехватило дыхание.

— Почему мне было так больно? — прошептала она.

Габби провел пальцами по ее нахмуренному лбу, сдерживая сове желание. Пытаясь не чувствовать силу, с которой она сжимала его плоть.

— Ты была невинна, — сквозь зубы молвил он, снова задрожав. — Я лишил тебя невинности.

Эмили какое-то время удивленно смотрела на него. Потом изумрудные глаза расширились от осознания того, что только что произошло. Она затаила дыхание, не в силах пошевелиться, не в силах дышать. Лишь чувствовать твердую часть его в себе. То, что доказало ей, наконец, как она заблуждалась. Боже, как заблуждалась все эти долгие годы! Семь лет она жила с мыслью о том, что обесчещена, что она грязная, запятнанная и никому не нужна. Родители решили, что она пала и, не разобравшись ни в чем, выгнали ее из дома. Позволили ей все эти годы думать, что она не достойна ничего.

А Габриел… Он не только вернул ей таинство прикосновений и объятий. Он вернул ей ее душу. И тело! Боже милостивый!

Внезапно слезинка сорвалась с ресниц и покатилась по виску. Габриел подумал, что сейчас задохнется от боли. Он вытер влажную дорожку.