Опасно для жизни

Впрочем, все мы родом из детства — не нами сказано! Если бы в детстве Сергея присутствовали мудрые, заботливые мужчины, возможно, он, Сергей Николаевич, вырос бы совсем другим человеком. А каким? Сухим педантом, как старший брат? Это сегодня-то, когда только ленивый не делает денег, наплевав на все правила и законы? Или рефлексирующим, неадекватно оценивающим себя, как его отец? Нет уж! Что ни делается — все к лучшему, опять вздохнул Сергей Николаевич. Раннее сиротство и отъезд старшего брата научили его полагаться только на себя. И отстаивать свое место под солнцем! Он и сумел сделать правильно самый первый в своей взрослой жизни шаг — жениться! Когда дядя Вахтанг, глава кутаисской мафии, предложил ему руку своей дочери Нино, Сергей не раздумывая согласился. Пусть она была на восемь лет старше Сергея. Пусть она была обручена с лихим джигитом Ладо Чарквиадзе, погибшим в какой-то нелепой перестрелке, и досталась Сергею уже не девушкой. А если бы она была девственницей, разве породнился бы могучий Вахтанг Свимонишвили с сыном вдовы — директрисы местной школы? Сомнительно. После смерти Ладо Нину отправили к старшей дочери Вахтанга, жившей в далеком горном ауле. Целый год залечивала душевную травму Нино Свимонишвили. А затем вернулась в отчий дом. Да не одна. Привезла и старшую сестру, тоже внезапно овдовевшую, да еще и полугодовалую племянницу Тамрико. Тут-то Вахтанг и объявил дочери о предстоящем замужестве. Некоторая пикантность ситуации заключалась еще и в том, что Нино несомненно нравилась старшему брату еще во времена его отрочества. А досадить Илье, каждую минуту доказывать этому сухарю, что он, Сергей, умнее, деловитее, удачливее, стало одним из главных удовольствий его взрослой жизни. Безответная детская любовь к брату переросла с годами в тщательно скрываемую враждебность, если не ненависть. Ведь от любви до ненависти — один шаг. Опять-таки не нами сказано.

Сергей Николаевич вспомнил свою свадьбу. Накрытые в саду Вахтанга богатые столы. Гостей, среди которых были первые лица республики. Обилие яств, вин, запахи жарящихся на углях шашлыков. Во время торжества, когда первый секретарь компартии Грузии уже поздравил молодых и застолье радостно раскрепостилось, расцвечиваясь фейерверком кавказских тостов, Вахтанг призвал своего новоявленного зятя на веранду.

— Мальчик мой, я в тебя верю, — сказал тогда грозный Вахтанг. — Я вижу, что мы — одной крови, пусть и разной по всяким там медицинским группам. Я доверяю тебе Нино. Она никогда тебя не полюбит. Ты должен это знать. Она любила только Ладо, она однолюбка. Но… Ладо погиб, а она осталась. Она будет тебе хорошей женой. Она будет с тобой и со мной в одном деле. А дела связывают людей гораздо прочнее, чем любовь.

Так сказал старый Вахтанг. И он был прав. Семейный наркобизнес процветал. Когда Илья неведомо почему выбился в люди, он наконец пригодился младшему брату. Став по указанию родни из Москвы вторым секретарем горкома партии уже столичного города Тбилиси, Сергей развернулся вовсю. Были налажены каналы транспортировки наркотиков из Турции в столицу, транзит в Западную Европу. Покойный Вахтанг мог бы гордиться своим зятем. Много чего делалось Сергеем и его партнершей по бизнесу, женой и матерью его сына Ивана Ниной Свимонишвили. Но тут грянула перестройка, и все пришлось начинать сначала.

— Ну, что стряслось, дорогая? — спросил Сергей жену, раздеваясь в прихожей.

— Что стряслось? Завалился хабаровский канал! — грозно сверкая очами, проговорила Нино.

— Подожди кричать, женщина. Покорми мужчину, потом будем говорить.

Сергей изо всех сил старался сохранять видимость главы семейства.

— Вах, — презрительно бросила ему жена, — иди и поешь. А я тебе пока расскажу, что случилось. Может, твоя жадная утроба потеряет аппетит.

Когда Нино была в гневе, ей не следовало перечить — это Сергей отлично знал.

— Хорошо, говори.

Они прошли в комнату. Сергей достал из бара бутылку армянского коньяка, налил в бокал.

— Слушаю, — сказал он, пригубив коньяк и закурив сигарету.

— Приехали Пата и Гурам. Привезли бупренорфин. На вокзале был жуткий шмон. Трясли всех подряд. Этим козлам, этим чучхиани, удалось втюхать сумку какой-то молодухе с младенцем, какой-то беженке из Тбилиси. Бог миловал, ее не трясли. Пата с грузом затихарился на какой-то привокзальной хате, она у них есть. Гурам остался на вокзале. Подкупил мента вокзального, тот сказал, что в хабаровском поезде взяли девку-курьера. С партией «китайского белка». Поэтому и шмон по всем вокзалам.

— Так почему же они козлы? И почему грязные?

— Потому что, наложив в штаны, приперлись прямо сюда. С товаром. Правда, дважды меняли маршрут, ехали на разных тачках. Но привезли товар сюда. А здесь была Надежда.

— И что? Девка-курьер никого не знает, кроме того, что ей должны позвонить и забрать товар. Что ж, значит, не заберут. Это мелкий прокол. Будет следующая партия «белка». Впрочем, сейчас позвоним Томазу и все узнаем в подробностях. Дальше. Чем тебя напугала Надежда?

— Чем? А вот послушай запись.