Опасное искусство (СИ)

Габриэль отпрыгнул от пролетевшего перед ним кинжала, пригнулся, оказываясь сбоку, и почти сумел дотянуться до своего оружия. Матье не был глуп и сразу понял, на что именно надеется парень. Носком сапога он легко отбросил кинжал к стене — туда, где валялась сломанная табуретка и громоздились мешки с овечьей шерстью.

Рэл не побежал за ним. Повернулся спиной к этой стене и начал медленно пятиться, уклоняясь от зазубренного кинжала. Матье, конечно, понимал, чего он хочет добиться, но уже не беспокоился. Остановившись рядом с мечом Габриэля, он нагнулся, и Рэл, не собираясь позволять этого Белламону, бросился на него.

Зазубренный кинжал вошёл куда-то в брюшную полость. Габриэль сам налетел на него и уже даже не почувствовал боли. Этот поединок он сможет пережить только чудом.

Матье оттолкнул Габриэля сильным пинком, заставив его спиной напороться на острый угол стола, и всё же поднял изящный тонкий клинок из прочной коловианской стали. Остриё собственноручно выкованного меча смотрело точно в грудь. Габриэль очень хорошо знал, как идеально заточен этот клинок. Сам затачивал.

Пальцы нащупали за спиной мягкую ткань.

— Не сопротивляйся, — хрипло прошипел Матье, приближаясь. — И хотя бы умрёшь достойно.

Габриэль знал, что атаковать прямым выпадом Матье не станет — слишком неудобно. Скорее всего он обрушит удар сверху. И он угадал. Матье сделал небольшой замах, и Габриэль успел увернуться от сокрушительного удара, но длинный меч вдруг оказался снизу и подсёк ноги. Габриэль рухнул на колени.

И внизу живота разлилось что-то тёплое, обжигающее всё внутри. Меч легко прошёл сквозь тело, но Габриэль опять не почувствовал боли — настолько сильной она была. Матье смотрел на него сверху, и в его жестоком взгляде не было ни страха, ни сожаления — только холодная всепоглощающая ненависть. Габриэль же смотрел на него спокойно и уверенно. Этот поединок он сможет пережить только чудом, но он точно не отдаст Матье победу.

Он заставил себя сделать рывок вперёд и вскинул руку, сжимающую отцовский кинжал. Лезвие с отстёгнутым остриём не пронзило бы кожаный дублет, но Габриэль направил его в уже нанесённую рану, туда, где одежды были распороты мечом. Четырёхгранный раскрывающийся клинок вошёл в тёплую плоть, пальцы надавили на удобную кнопку у эфеса, и Матье закричал. Это было куда страшнее его зазубренного кинжала.

Габриэль дотянулся до своего кинжала, выкованного ещё в Корроле. Он знал, куда нужно бить, чтобы ноги парализовало, — доводилось испытывать на себе, — и уверенным сильным движением нанёс прямой удар снизу.

Матье пытался удержаться за край стола, но боль была до того острой, что вся нижняя часть тела онемела. Он упал рядом, прямо на мешки с шерстью. Рэл в тот раз почти сразу потерял сознание. Матье же держался слишком хорошо.

Габриэль собрал последние силы.

— Моя смерть будет достойной, — прошептал он, — если я отправлю тебя в Пустоту.

Габриэль собрал последние силы и коснулся ладонью старого мешка, поджигая его огненным заклинанием. Свалявшаяся шерсть вспыхнула мгновенно, жадное пламя быстро перекинулось дальше, и лучше бы Матье всё-таки потерял сознание.

Габриэль сумел вытащить из тела меч. Сил подняться уже не нашлось.

 

========== Эпилог ==========

 

Он редко видел её улыбку. Она всегда была излишне строга к нему, скрывала эмоции за холодностью и сдержанностью и никогда не веселилась. Но она не была бездушной. Порой, когда он увлекался чем-то, ничего вокруг не замечая, она смотрела на него с той нежной любовью, какой достоин лишь сын, и в такие моменты её лицо словно вспоминало, как улыбаться.

Сейчас всё было неправильно. Родители не должны хоронить своих детей.

Пусть Дафна и не была ему матерью, она всегда думала, что это ему придётся хоронить её. Не наоборот. Ему вряд ли пришлось бы о чём-то сожалеть. Она же сожалела о многом. В первую очередь о том, что так редко ему улыбалась.

Проклятые свечи коптили на алтаре, и Дафна не выдержала — потушила их одну за другой, чтобы больше не видеть ненавистного пламени, а потом заплакала. Она давно привыкла, что Богам плевать на неё, но почему они не помогли ему? Он никогда не был таким, какими были она и её брат. Габриэль никогда таким не был!..

Добрые сильные руки заставили её подняться. Тэниэрисс притянул её к себе и крепко обнял, позволяя ей быть слабой. Перед ним всё равно не получалось притворяться. Слишком многое он знал и через многое прошёл.