Опасное лето

Вода наконец начала отступать. Свежевымытые берега и овраги снова выползали на свет. Первыми из-под воды высунулись деревья. Они покачивали сонными макушками, потягивались и шевелили ветками — проверяли, всё ли цело после катастрофы. В тех местах, где ветки поломались, уже спешили пробиться новые побеги. Птицы нашли свои старые постели и раскладывали на просушку наволочки и простыни на склонах холмов — там, где вода уже ушла.

Все спешили домой. Шли кто как мог — на вёслах, под парусом, день и ночь без остановки, а когда вода исчезла совсем, пешком добирались до покинутых жилищ.

Пока долина была морем, им, возможно, и попадались новые, более живописные места, но старые всё равно были лучше.

Сидя на корме рядом с сыном, сжимая в руках сумку, Муми-мама совсем не переживала о гостином гарнитуре, который ей пришлось оставить в театре у Эммы. Она думала о своём саде и гадала, сумело ли море разровнять дорожки так же аккуратно, как это делала она сама.

Муми-мама уже узнавала окрестный пейзаж. Они приближались к ущелью в Одиноких горах, и мама знала, что за следующим поворотом увидит скалу, охраняющую вход в их долину.

— Домой, домой, мы едем домой! — распевала малышка Мю, сидя на коленях у сестры.

Снорочка устроилась на носу и рассматривала подводный ландшафт. Лодка скользила над лугом, и временами по днищу мягко шаркали цветы. Жёлтые, красные и синие, они смотрели вверх, сквозь толщу воды, вытягивая шеи к солнцу.

Муми-папа грёб длинными ровными гребками.

— Как думаете, веранда ещё под водой? — спросил он.

— Нам бы только добраться до дома, — сказал Снусмумрик. Он оглянулся через плечо: нет ли погони.

— Дорогой мой, — сказал Муми-папа. — Хемули давным-давно отстали!

— Это ещё неизвестно, — ответил Снусмумрик.

Посередине лодки лежал купальный халат, который время от времени странно шевелился. Муми-тролль осторожно прикоснулся к нему с той стороны, где предположительно была голова.

— Не хотите выйти на солнце? — спросил он.

— Нет, спасибо, здесь так замечательно, — ответил из-под халата мягкий голосок.

— Бедняжка, там же совершенно нечем дышать, — забеспокоилась Муми-мама. — Она сидит так уже три дня!

— Маленькие хемули ужасно боязливы, — шёпотом объяснил Муми-тролль. — Я думаю, она вяжет. Так ей спокойнее.

Но крошечная хемулиха вовсе не вязала. Она старательно выводила что-то в тетрадке в чёрной клеёнчатой обложке. «Запрещается, — писала она. — Запрещается, запрещается, запрещается». Пять тысяч раз. Она исписывала страницу за страницей и получала от этого огромное удовольствие.

— Как всё-таки приятно быть доброй, — прошептала она.

Муми-мама сжала лапу Муми-тролля.

— О чём ты думаешь? — спросила она.

— Я думаю о детях Снусмумрика, — отвечал Муми-тролль. — Как тебе кажется, они правда все станут актёрами?

— Некоторые — да. А менее одарённых усыновит Филифьонка. Видишь ли, она никак не может без родственников.

— Они будут скучать по Снусмумрику, — грустно сказал Муми-тролль.

— Поначалу — конечно, — согласилась мама. — Но он будет навещать их каждую весну и присылать им письма на дни рождения. И фотографии.

Муми-тролль кивнул:

— Это хорошо. А Хомса и Миса… Ты видела, как обрадовалась Миса, когда ей разрешили остаться в театре?

Муми-мама рассмеялась:

— Да, Миса счастлива. Она будет всю свою жизнь играть трагедии и примерять на себя новые роли. А Хомса станет заведующим постановочной частью и будет так же счастлив, как она. Правда же здорово, когда твои друзья могут заниматься тем, что им нравится?

— Да, — сказал Муми-тролль. — Это очень здорово.

Вдруг лодка остановилась.

— Мы застряли в траве, — сказал Муми-папа, свесившись через борт. — Дальше придётся идти вброд.

Все вылезли из лодки и пошли по воде.

Крошечная хемулиха спрятала под платье какой-то предмет, которым она, очевидно, очень дорожила, но никто не задавал ей никаких вопросов.

Идти было трудно, вода доставала им до пояса. Но дно было приятное — мягкая трава и никаких камней. Иногда дорога шла в гору, и над поверхностью, как райские острова, плавали цветущие кочки.

Снусмумрик шёл последним. Он молчал больше обычного, то и дело оглядываясь и прислушиваясь.

— Спорим, они отстали? Если нет — я сожру твою старую шляпу! — сказала дочь Мюмлы.

Но Снусмумрик лишь покачал головой.

Горы подступали всё ближе. В узком просвете между скалами замаячила нежная зелень Муми-долины. Вот крыша, а вот весело трепещет на ветру флаг…

Вот излучина реки и синий мостик. Жасмин уже вовсю цветёт! Они шли — так быстро, что вода вокруг них бурлила, и возбуждённо обсуждали, сколько всего они сделают, когда вернутся домой.

Вдруг раздался свист — такой пронзительный, как будто воздух вспороли ножом.

Откуда ни возьмись в ущелье появились хемули. Они были повсюду — впереди, сзади, везде.

Снорочка прижалась щекой к плечу Муми-тролля. Все молчали. Это было так ужасно — почти добраться до дома и угодить в лапы полиции.

Хемуль встал перед Снусмумриком.

— Ну-с? — сказал он.

Никто не ответил.

— Ну-с? — повторил Хемуль.