Опасное наследство

– Конечно, конечно, разумеется, – поспешил согласиться Мики.

Это была правда. Банк Пиластеров поддерживал регулярные деловые связи с Кордовой, финансируя экспорт нитратов, соленой говядины и серебра, а также импорт оборудования для шахт, оружия и предметов роскоши. Благодаря Мики всеми этими операциями занимался Эдвард; будущий посланник, а тогда атташе при посольстве, вовремя позаботился, чтобы у всех, кто отказывался иметь дела с Банком Пиластеров, в его стране возникали непреодолимые трудности. В результате Эдвард теперь считался ведущим экспертом в Лондоне по Кордове.

– Конечно, знаешь, – повторил Мики. – Как знаешь и то, что все нитраты, добываемые моим отцом, приходится перевозить на мулах из Санта-Марии в Пальму. Но ведь между ними можно запросто построить железную дорогу.

– Откуда такая уверенность? Железная дорога – вещь сложная.

Мики взял со стола нечто вроде объемной книги.

– Потому что по заказу отца один шотландский инженер, Гордон Хейпни, провел подробное исследование. Здесь указано все – включая стоимость. Можешь сам посмотреть.

– И сколько это будет стоить?

– Пятьсот тысяч фунтов.

Эдвард пролистал страницы доклада.

– А как насчет политики?

Мики перевел взгляд на большой портрет президента Гарсии в форме главнокомандующего армии. Всякий раз, как Мики смотрел на него, он клялся себе, что когда-нибудь на этом месте будет висеть его собственный портрет.

– Президент поддерживает эту идею.

Гарсия доверял Папе. С тех пор как Папа стал губернатором провинции Санта-Марии – не без помощи двух тысяч коротко-ствольных винтовок Уэстли-Ричардса из Бирмингема, – семейство Миранда всегда и во всем поддерживало президента и было его самым верным союзником. Гарсия и не подозревал, что Папа хочет построить железную дорогу в столицу, чтобы можно было дойти до нее с войском и напасть на нее за два дня, а не за две недели.

– И откуда же возьмутся средства? – спросил Эдвард.

– Соберем на лондонском рынке, – небрежно ответил Мики, стараясь не выдавать своего волнения. – Кстати, Банк Пиластеров мог бы заняться этим делом.

Это была кульминация долгого и упорного «приручения» семейства Пиластеров; наконец-то он должен был получить достойную награду за годы стараний.

Но Эдвард только покачал головой и сказал:

– Я так не думаю.

Его ответ поразил Мики, который надеялся, что в худшем случае Эдвард решит немного подумать.

– Но ты же постоянно выдаешь ссуды на железные дороги. А тут такой подходящий случай!

– Кордова – не то же самое, что Канада или Россия. Инвесторам не нравится нестабильная политическая обстановка в вашей стране, в которой у каждого провинциального каудильо имеется своя личная армия. Просто Средневековье какое-то.

Мики это не приходило в голову.

– Но ты же дал кредит на постройку серебряной шахты.

Это было три года назад, и с тех пор шахта принесла Папе сотню тысяч фунтов, которые оказались вовсе не лишними.

– О том и речь! Это единственная серебряная шахта в Южной Америке, которая едва-едва приносит какой-то доход.

На самом деле шахта приносила огромный доход, но Папа почти все забирал себе и крайне неохотно делился с акционерами. Если бы он потрудился соблюсти хотя бы видимость приличия! Но отец никогда не прислушивался к его советам.

Мики постарался подавить в себе паническое настроение, но чувства его, наверное, отразились на лице, потому что Эдвард беспокойно спросил:

– Для тебя это так важно, дружище? Выглядишь ты не очень…

– Сказать по правде, это очень важное дело для меня и моей семьи, – признался Мики.

Ему показалось, что если как следует постараться, то Эдварда можно уговорить выдать кредит.

– Если всеми уважаемый Банк Пиластеров решит принять участие в этом предприятии, то все остальные подумают, что Кордова – не такое уж гиблое место и что в нее стоит вкладывать средства.

– В этом что-то есть, – задумчиво сказал Эдвард. – Если предложение сделает один из партнеров, то к нему, вероятно, и прислушаются. Но я же не партнер.

Мики уже понял, что получить полмиллиона фунтов гораздо сложнее, чем он надеялся, но так просто он не сдастся. Он обязательно добьется своего.

– Что ж, придется придумать что-нибудь еще, – сказал он с напускной беззаботностью.

Эдвард осушил бокал с хересом и встал.

– Ну что, пойдем пообедаем?

Вечером того же дня Мики с Пиластерами отправились в «Опера-Комик» посмотреть «Фрегат ее величества «Пинафор». Мики пришел пораньше и, пока ждал в фойе, повстречался с семейством Бодвин. Альберт Бодвин был адвокатом, имевшим немало общих дел с Банком Пиластеров, а Августа когда-то пыталась устроить брак его дочери Рейчел с Хью.

Мики весь вечер размышлял, как бы раздобыть денег для железной дороги, но флиртовал с Рейчел Бодвин машинально, по привычке, как делал это со всеми девушками и некоторыми замужними дамами.

– Как продвигается дело эмансипации женщин, мисс Бодвин?

Ее мать, миссис Бодвин, покраснела и сказала:

– Я бы предпочла, чтобы вы не затрагивали эту тему, сеньор Миранда.

– Ну хорошо, не буду, ведь ваше желание для меня все равно что постановление парламента – столь же юридически обязательное.