Опасное наследство

— Он сам выбрал себе его, — сказал Уильям. — Он считал, что для него будет выгоднее называться на английский манер. После этого валлийцы прозвали его Черным Уильямом. Но отца это мало волновало. Он был до мозга костей человеком короля.

Они приближались к лесу. Подъездная дорога вела по редколесью к узорчатой, с бойницами стене у ворот, и теперь Кейт увидела: то, что в лучах вечернего солнца показалось ей красноватым камнем, на самом деле было смесью пурпурного и коричневого цветов. Замок был громадный и устрашающий, окруженный мощной куртиной с шестью могучими шестигранными башнями, и над всем этим возвышался неприступный донжон. Здесь она точно будет в безопасности. Вряд ли хоть кому-то по силам пробить такую оборону.

— Это Желтая башня, — пояснил Уильям, проследив направление ее взгляда и показывая на башню меньшего размера, высокую и восьмиугольную; она уверенно стояла за пределами стен слева от них, окруженная широким рвом. — Эта башня была построена как оборонительное сооружение, но в ней есть просторные комнаты, в которых могут размещаться гости. А в тех помещениях, что слева от ворот, где ты видишь высеченные в камне щиты, — наши покои. Они великолепно убраны.

Так оно и было на самом деле. Раглан внутри оказался настоящим дворцом.

— Это величайший замок нашего времени, — гордо сказал Уильям, и Кейт тут же согласилась с ним. Даже Миддлхем при всей его роскоши не мог сравниться с Рагланом; да что там Миддлхем — рядом с таким современным великолепием даже Вестминстерский дворец казался старым и вышедшим из моды.

Ее новый дом был построен вокруг двух просторных внутренних дворов, в центре здания находились главный зал и часовня — оба с великолепными сводчатыми резными потолками. Уильям упомянул про гостей, но Кейт подумала, что вряд ли гости появляются здесь часто — уж слишком неприветливы окружающие замок места. Хотя, может быть, у местных лордов есть жены, расположенные к дружеским отношениям, подумала она.

С южного двора, где фонтаны испускали водные струи, в покои, которые она должна была делить с Уильямом, вела величественная лестница. Их большая спальня была великолепна, а гостиная рядом с ней — небольшая и уютная, но роскошная. За ней шла галерея, увешанная гобеленами и геральдическими фигурами. Повсюду были видны львы Гербертов на синем и красном фоне, а над ними — семейный герб в виде зеленого огнедышащего дракона.

У себя дома Уильям стал совсем другим человеком. Он с удовольствием показывал жене замок, и она видела, что его управляющие и слуги искренне восхищаются своим господином. Она вдруг поняла, что теперь прониклась к мужу чуть большей симпатией, хотя и по-прежнему не сомневалась, что никогда не сможет его полюбить или испытывать к нему физическое влечение. В Уильяме не было ровным счетом ничего, что могло бы пробудить такие чувства.

Он представил ее другим членам своей семьи — матери и дочери. Вдовствующая графиня Пембрук, урожденная Анна Деверо, родная сестра лорда Феррерса, оказалась старушкой с характером, которая твердой рукой управляла замком. Овдовев, она вступила в монашеский орден, как это сделала и бабушка Кейт герцогиня Сесилия, а потому носила черное, наподобие монашеского, одеяние и жесткий уимпл под самый подбородок. Она тепло приветствовала Кейт, пообещав по мере сил помогать молодой невестке исполнять ее новые обязанности хозяйки замка и заверив, что сделает все для ее удобства.

— Нам будет весело вместе! — сказала она, и в ее глазах сверкнули искорки. Анна Деверо не желала жить в строгих монашеских рамках, какими ограничила себя герцогиня Сесилия в Байнардс-Касле. Судя по кольцам на ее пальцах и пышной фигуре, пожилая дама вовсю наслаждалась радостями жизни. И она явно обожала внучку.

Элизабет Герберт исполнилось шесть лет. Уильям ни словом не обмолвился о своей первой жене, и Кейт решила, что девочка пошла в мать, потому что она ничуть не походила на отца. Элизабет была светловолосая, как и все Вудвили.

«Мы же кузины, — поняла вдруг Кейт, вспомнив про свою родную мать, Катерину От».

Хорошенькая бледная малышка, одетая в простое платье, с венком из ромашек на голове, по команде отца сделала в сторону Кейт реверанс.

— Это твоя новая мама, — сказал он.

Честно говоря, Кейт пугала перспектива в четырнадцать лет получить вверенную ее заботам шестилетнюю падчерицу, и она от души надеялась, что вдовствующая графиня продолжит заботиться о ребенке. Так было бы лучше всего, а Кейт вполне могла бы играть роль старшей сестры.