Опасное наследство

Сэра Эдварда Уорнера вызвали ко двору; он покинул Тауэр сразу после завтрака. Вызвать его могли по целому ряду причин, но я, конечно, спрашиваю себя, не касается ли это меня и Неда. После тех мучительных допросов, что проводил архиепископ Паркер три месяца назад, когда я мельком снова видела любимого (нас везли на разных лодках вверх по Темзе, а потом допрашивали по отдельности, задавая все те же вопросы, что и прежде), у меня ни дня не было спокойного — я все волновалась, что же станется с нами обоими. Уж конечно, нам не предъявят обвинений в измене! Будь у Елизаветы такие планы, она бы сделала это уже давным-давно. И за все время я ни разу ни от кого не слышала применительно к нам слово «измена» — все крутится исключительно вокруг нашего брака. Полным ходом идут поиски священника, свидетелей, всевозможных доказательств. Но что, если они на основании этого расследования наш брак объявят изменой? Что тогда будет с нами обоими? И с нашим несчастным мальчиком? И опять я вспоминаю судьбу принцев.

Терзаемая этими невеселыми мыслями, я к моменту возвращения сэра Эдварда уже чуть жива от страха, а когда вижу его мрачное лицо, то чувствую, что сейчас упаду в обморок.

— Успокойтесь, миледи, — говорит он. — Сядьте, прошу вас. Никакие опасности вам не грозят, но известия для вас неприятные. Со мной беседовала лично ее королевское величество.

У меня перехватывает дыхание в предчувствии чего-то ужасного. Сэр Эдвард смотрит на меня сочувственным взглядом:

— Ее величество приказала мне сообщить вам следующее: архиепископ Кентерберийский пришел к выводу, что, при отсутствии каких-либо документов и свидетелей, ваш брак с лордом Хартфордом не может быть признан действительным, а посему ваша плотская связь объявляется незаконной и заслуживающей наказания. Я сожалею, но долг обязывает меня сообщить, что епископ Кентерберийский осудил вас и лорда Хартфорда за прелюбодеяние и что вы оба приговорены к заключению в Тауэре по указанию ее величества. — Лейтенант замолкает, и по выражению его лица ясно, что он предпочел бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте.

Какая чудовищная несправедливость! Я с трудом верю своим ушам.

— Но нас обвенчали! — кричу я. — Я не блудница, поверьте мне. Перед Господом клянусь, сэр Эдвард, нас обвенчали по закону, а отсутствие доказательств — всего лишь недоразумение, а не наша вина. Почему они не хотят нам верить?

— Я вам очень сочувствую, миледи, — проникновенно произносит лейтенант.

— Они с самого начала собирались сделать это, — кричу я, внезапно поняв правду. — Они искали способ дискредитировать меня. Ах, какой стыд! Как я после этого смогу высоко держать голову? А мой сыночек? Кто он теперь? Что с ним будет?

Сэр Эдвард молчит. Но тут все и так ясно без слов. Слово «бастард» висит между нами в воздухе.

— Скажите мне, лейтенант, — с горечью говорю я, — неужели теперь все, обвиненные в прелюбодеянии, заключаются в Тауэр? Но ведь в таком случае никаких тюрем в королевстве не хватит! А если это все, в чем виноваты мы с Недом, то почему нас нельзя выпустить?

— Откровенно говоря, я не знаю, миледи. Я понимаю ваш гнев. Вам немало досталось.

— Может быть, Елизавета опасается, что если мы получим свободу, то проведем еще одну церемонию венчания, которую уже никто не сможет оспорить! Да, именно поэтому нас и держат под замком! Вы видели моего мужа? Что он говорит?

— Он сказал, что подаст апелляцию. А теперь, мадам, прошу вас: отдохните немного. Вы устали, что неудивительно. — Покачивая седой головой, сэр Эдвард уходит. Он явно не хочет участвовать в этом.

Моя жизнь превратилась в сплошной кошмар. Несправедливость по отношению к нам не дает мне покоя. Я повенчана перед лицом Господа, и Он знает правду. Я не позволю, чтобы меня называли блудницей или каким другим позорным словом! И мой ребенок рожден в законном браке. Выйдя отсюда, я непременно оспорю это решение в суде. Я брошу вызов высшей власти — пусть станет известна правда.

И никто — ни королева Елизавета, ни весь Тайный совет — меня не остановит!

Эллен и другие женщины пытаются утешить меня. Лейтенант тоже по мере сил старается поднять мне настроение, оказывая различные мелкие услуги. Он даже перестает выговаривать мне за то, что животные делают лужи на полу или рвут обивку. Но я никак не могу успокоиться — все бушую, переходя от слез к ярости и наоборот. Я кидаюсь на всех, даже на плачущего сына. Я чувствую себя такой несчастной.

Ночью я с тяжелым сердцем лежу в постели, смотрю на луну за окном и думаю, доведется ли мне еще когда-нибудь услышать эти неземные голоса. Внезапно дверь открывается — и я вижу Неда. Одного.

— Я подкупил стражников! — шепчет он. Это первые слова, которые я слышу от него больше чем за год. — Я утешу тебя, моя дорогая жена, и возлягу с тобой!

Два шага — и он уже рядом со мной, заключает меня в объятия и держит так крепко, словно никогда не разомкнет рук. Я со всей страстью отвечаю на его поцелуи, обнимаю мужа, глажу его тело, не в состоянии поверить, что это не сон.

— Ах, мой любимый Нед! — плачу я.