Опасное наваждение

Затем подвернулся случай купить маленький игорный зал на Кирней-стрит, чуть севернее Вашингтон-стрит. Мы выкупили его у владельца, и дела у нас сразу пошли неплохо. Я совсем не хвастаю, говоря, что своим успехом «Золотая цыганка» – так мы назвали наше заведение – обязана исключительно мне. В 1851 году женщин в этих местах можно было встретить очень редко, и одно только появление какой-нибудь представительницы прекрасного пола на улице уже вызывало волнение. Конечно, все корабли из Европы, Южной Америки и Австралии везли сюда проституток, надеявшихся найти здесь свою судьбу, так же, как все корабли из Китая везли на борту по два десятка молоденьких девушек и женщин, чтобы продать их в проститутки.

Однако летом 1851 года я потрясла воображение мужского населения города, и золотоискатели толпами валили в «Золотую цыганку», чтобы посмотреть на меня. И не зря. Я стала достопримечательностью города. Конечно, я называла себя баронессой и держалась, как королева. Когда я садилась играть в «фараона», мужчины с такой готовностью спешили расстаться со своими деньгами, что между желающими занять освободившееся место за столом нередко вспыхивали драки.

– Лошать готова, мисси, – сказал Вонг с поклоном. Я поднялась и ободряюще похлопала Профессора по плечу.

– Не переживай, – весело заявила я. – К вечеру голова перестанет болеть, и ты сможешь начать все сначала. Живи этой надеждой весь день.

Я взяла перчатки и хлыст и вышла в туманное утро Сан-Франциско.

– Доброе утро, баронесса.

Я оглянулась и увидела Черного Джека Мак-Даниэла, владельца соседнего казино «Золотой орел». Я поздоровалась в ответ, не без самодовольства отметив, как он одобрительным взглядом окинул мой костюм для верховой езды: темно-серый, с фалдами, отороченными красным, недлинную юбку с разрезом, обтягивающий жакет и плоскую шляпу с широкими полями. На мне были ботинки из красной кожи, похожие на те, что много лет назад дедушка подарил своей маленькой внучке-цыганке. В Сан-Франциско были только две портнихи, и одна из них работала почти исключительно на меня. Конечно, она брала с меня втридорога, но мне и дела не было до денег. Их у меня куры не клевали.

– Как, мистер Мак-Даниэл, нравлюсь я вам? – насмешливо спросила я.

– Вы же знаете, что нравитесь, – широко улыбнулся Джек. – Но я ужасно сердит на вас, баронесса.

Он немного растягивал слова, и мне нравилась эта его манера.

– О, за что?

– Из-за вас мой бизнес почти совсем расстроился. «Золотой орел» был лучшим казино в Сан-Франциско до тех пор, пока в город не приехали вы. Теперь он во всем уступает вашему заведению. Не хотите продать его?

Я рассмеялась и вскочила на Огненную, которая терпеливо ждала, когда мы отправимся на нашу ежедневную утреннюю прогулку.

– Спасибо за комплимент, но должна отказаться. Благодарю за предложение.

– Тогда, может, сыграем на «Золотую цыганку» в покер? – предложил он. – Вы ведь в душе игрок.

– Игрок, но не дурочка, – уточнила я. – К тому же покер для меня слишком медленная игра. Я предпочитаю «фараона». Быстро и рискованно. Хотите сыграть со мной в «фараона» на «Золотую цыганку»?

– Нет, благодарю, – сказал Джек, качая напомаженной головой. – Вы же никогда не проигрываете. Скажу вам, баронесса, я уже давно в этом городе, с тех самых пор, как Саттер нашел здесь золото. Я видел пожары, гангстеров и золотые самородки размером с ваш кулак, но я никогда не видел таких женщин, как вы.

– Вы здесь давно? А вам не встречался человек по имени Сет Мак-Клелланд? Или Сет Гаррет? Он тоже играет.

Мак-Даниэл рассмеялся.

– Конечно, я его знаю. Сет Гаррет. Он приезжал в Сан-Франциско, кажется, года два назад и выиграл у меня все, что я имел. А в чем дело?

– У меня к нему старый счет, – сказала я. – Я буду вам крайне признательна, если вы известите меня, когда он появится снова.

– С удовольствием, мэм. Я хотел сказать, баронесса.

Он поклонился и снова улыбнулся. Как и большинство профессиональных игроков, которых я встречала, Джек Мак-Даниэл одевался с ног до головы в черный цвет, и только белая кружевная рубашка не позволяла назвать его вид зловещим. Я легко стукнула Огненную по бокам и тронулась в путь.

В те дни Сан-Франциско был захудалый городишко всего с несколькими кирпичными домами, и все вокруг напоминало, что он когда-то был мексиканской территорией. Дороги прорезали такие глубокие колеи, что повозки едва могли по ним проехать. Никаких законов не было, только те, что создали и воплотили в жизнь сами жители. Позже были созданы комитеты бдительности, чтобы противостоять головорезам из Сидней-Тауна – каторжникам и разбойникам, нелегально приезжавшим в страну. В то время они терроризировали весь город, открыто появлялись то тут, то там, грабили дома, банки, телеграф, а потом поджигали обворованные здания, чтобы замести следы. Обычно я избегала появляться в Сидней-Тауне днем и вечером, но рано утром большинство бандитов спали, отдыхая после ночных дел.