Опасное наваждение

– Возможно, так оно и случится, – тихо проговорил король. – В стране становится все беспокойней с каждым днем, и конец неизбежен. Честно говоря, я боюсь. Только глупец может думать, что все будет идти по-старому. Тебе угрожает опасность, если ты останешься в Мюнхене, а скоро опасность нависнет и надо мной. Я не слишком храбрый человек и не собираюсь идти на дно с тонущим кораблем или бороться до последнего, чтобы сохранить корону. Я уже приготовился уехать в Англию, когда начнется революция.

– Но я поеду с тобой! Я останусь с тобой! Я так многим обязана тебе…

Мне сразу вспомнился маленький человечек в Вене, который появился, когда я была одинока и в отчаянии. Он спас мне жизнь, учил меня, направлял… Я смахнула слезу.

Людвиг ласково потрепал меня по плечу.

– Ну, не стоит, не стоит. Я отсылаю тебя не потому, что больше не люблю, Рони. Я люблю тебя. Но ты молода, а я старею. Моя жизнь катится к закату, а твоя только начинается. Я научил тебя всему, что мог. До настоящего времени твоя жизнь была одним долгим уроком. Когда ты была маленькой, тебя учили цыгане, потом ты отправилась к деду, потом к этой парижанке, мадам Одетте, и к своему мужу. В конце концов ты оказалась у меня. Все мы учили тебя и помогли стать тем, кем ты стала. Но образование уже закончилось, Рони. Ты теперь красивая и умная женщина, которая сама может выбрать свою судьбу, и с твоей стороны будет огромной ошибкой привязать себя к старику. Тебе нужен более молодой и энергичный спутник в жизни.

– Это неправда! – вскричала я, обнимая его за шею. – Ты замечательный, просто замечательный!

– Спасибо за доброту, – улыбнулся Людвиг, – но по-настоящему мудр тот человек, кто знает свои недостатки. Ты вернула мне то, что, как я думал, было потеряно навек. И, что еще важнее, ты помогла мне обрести самоуважение. Но я не имею права больше удерживать тебя. Я не могу жениться на тебе, а ты должна быть замужем и рожать детей. Когда ты уйдешь, ты будешь всегда знать, что в мире есть по крайней мере один человек, который любит, уважает тебя и верит в твое счастье.

Мы обнялись.

– Как я буду скучать по тебе, Людвиг, – сказала я. – Обещаю, что тебе не придется краснеть за меня. Наоборот, ты станешь гордиться мной еще больше.

– Смелая девочка, – одобрительно заметил король. – Я обязательно приду на твои концерты в Лондоне, когда у тебя будут там гастроли. Но не торопись. Тебя впереди ждет целый мир. Иди и завоюй его. – Король осторожно отстранил меня и улыбнулся. Его глаза были влажными, как и мои. – Еще одно, – продолжил он уже деловым тоном. – Ты очень скоро получишь записку. И ты должна будешь беспрекословно подчиниться любым указаниям, если они подписаны инициалом «С». – Людвиг вздохнул. – Хотел бы я послать Пегаса, чтобы он унес тебя в безопасное место, но сегодня приходится спасаться более прозаическими способами. Прощай, моя дорогая.

– Прощайте, ваше величество. – Я обняла короля и расцеловала в обе щеки. Затем подхватила тяжелую шкатулку и покинула комнату.

Несколько минут я стояла в коридоре, мысленно закрывая очередную главу моей жизни. Людвиг прав, было очень весело.

Я медленно прошла мимо дверей в мои бывшие апартаменты, которые, как мне сообщили, вновь были возвращены барону фон Цандеру.

В полутемном коридоре не было ни единой души, даже ни одного человека из охраны. Искушение было слишком велико. Я дернула за ручку двери. Она была заперта, но одно ловкое движение шпилькой, и путь оказался свободен.

Газовые лампы горели, но очень тускло. Все мои яркие подушки, ноты и скульптуры исчезли, и комната выглядела очень пустой и холодной. Почти треть ее занимал огромный письменный стол. Его полированная поверхность была пуста.

Может быть, в этом столе хранятся секретные бумаги барона? Я подергала за ручки. Ящики были заперты. Барон фон Цандер был таким же недоверчивым человеком, как и мой дядя Алексей. Впрочем, барону действительно было что скрывать.

Замки оказались довольно сложными, и мне пришлось потратить не меньше пяти минут, прежде чем открылся один из них. В ящике лежала большая кожаная папка в виде конверта. Я быстро проглядела содержимое. «Бумаги, – разочарованно подумала я. – Какая скука». Тем не менее я все же решила попозже внимательнее посмотреть их. В конце концов деньги тоже бывают в виде бумаг.

Еще я обнаружила стопку фотографий. Барон оказался большим поклонником обнаженной натуры. На некоторых он был запечатлен вместе с молоденьким юношей, не старше пятнадцати лет. На некоторых фотографиях барон был изображен в ботинках или сложных кожаных конструкциях, объединявших в себе пояс и подтяжки. На одном снимке из одежды на бароне была только маска палача (и ничего больше), а мальчик… но лучше опустить детали. Едва ли необходимо говорить, каким отвращением наполнилась моя душа при виде этих фотографий. Я вспомнила слова Людвига о моей закончившейся учебе и подумала, что человек должен учиться всю жизнь.