Опасное предприятие

– Она была гением, – просто сказал он. – Но еще не знала об этом. Нет смысла раньше времени говорить им, на что они способны. Если они талантливы, то могут испортиться, стараясь быстро добиться успеха. А если особых талантов нет, то упадут духом, а на самом деле может быть так, что они все же способны на одну по-настоящему стоящую работу.

Для старого повесы это была на удивление проницательная речь. И я взглянула на него новыми глазами.

– Должно быть, вы прекрасный ментор.

– Ментор! Вы знакомы с греческой историей, дитя?

– Когда Одиссей отправился на Троянскую войну, он поручил заботу о своем сыне Телемахе своему другу Ментору, который и руководил мальчиком хорошо и мудро, – припомнила я.

– И, несомненно, к тому же постоянно крутился у Пенелопиной юбки, – закончил он.

– Несомненно, – с улыбкой согласилась я.

Он посмотрел на меня из-под густых бровей.

– Когда становишься таким же старым, как я сейчас, бывает забавно шокировать людей, но вас, кажется сложно чем-то взволновать. Буду называть вас «невозмутимая мисс Спидвелл».

– Убийство меня шокировало, – просто сказала я.

– Порядочных людей всегда шокируют непорядочные вещи, – заметил он. Вся его живость куда-то улетучилась, лицо стало бледным.

– Позвать кого-нибудь, сэр Фредерик? – спросила я.

Он только отмахнулся.

– Пока не нужно. Скоро придет Оттилия и начнет кудахтать надо мной, но пока еще не пора подтыкать мне одеяло.

– Вы пережили ужасную потерю, – сказала я.

– Да, так и есть, – ответил он горько. – Когда она умерла, я был еще на ногах, – добавил он, и я поняла, что он имеет в виду Артемизию. – Я угасал уже годы с этой ужасной болезнью, – сказал он, поднимая свои скрюченные пальцы, – но в день после ее смерти у меня случился приступ. Доктора сказали, это от шока. Я был без сознания несколько дней, а когда пришел в себя, понял, что ноги совсем меня не слушаются, да и от рук немногим больше пользы.

В его голосе не было жалости к себе, и мне это понравилось. Он рассматривал меня, наклонив голову.

– Я не жалею, что мои руки ослабли. Я много работал над тем, чтобы побороть эти сожаления. Но все еще бывают моменты, когда я злюсь на Бога за то, что больше не могу писать. Например, сейчас, когда смотрю на ваше лицо, – сказал он. – Какой редкий цвет глаз. Только раз прежде я видел фиолетовые глаза, но мне не удалось их написать. Я не смог бы правильно их изобразить, но, господи, как бы мне хотелось иметь возможность хотя бы попытаться.

– Вы очень добры, сэр Фредерик.

Он немного оживился.

– Вы должны звать меня Фредерик, – напомнил он мне.

Я улыбнулась.

– Тогда зовите меня Вероникой.

– Вероника Спидвелл! Ха! У кого-то хорошее чувство юмора, – заметил он. Мое имя было в некотором роде ботанической шуткой[10], что не раз веселило людей, в этом разбиравшихся.

Он похлопал меня по руке.

– Вы милое создание. Сомневаюсь, что сумеете что-то выяснить в этой истории с Артемизией, но было очень мило с вашей стороны не разочаровывать Луизу и хотя бы попытаться.

– А вы не считаете, что Майлз Рамсфорт невиновен?

Он надолго задумался, а когда заговорил, было видно, как аккуратно он подбирает слова.

– Не думаю, что вы сумеете оправдать его.

– Но это разные вещи, – заметила я.

– Пожалуй, вы даже чересчур умны, – заметил он, проницательно глядя на меня. – Прошу вас, будьте осторожны. Убийство – опасное дело, милая Вероника. Тени повсюду.

Глава 9

Увидев, что к нам приближаются Стокер и мисс Толбот, я встала со своего сиденья на краю фонтана.

– Потрясающие новости, сэр Фредерик, – сказала она, остановившись рядом со своим наставником. – Это мистер Темплтон-Вейн, и он согласился мне позировать. С его помощью я завершу свою галерею греческих героев, мне не хватает только Персея.

Сэр Фредерик посмотрел на Стокера долгим взглядом.

– Это прекрасно, дорогая моя. Надеюсь, он сможет тебе в этом помочь, пока будет заниматься другими своими делами в Хэвлок-хаусе.

Эмма Толбот посмотрела на него заинтересованно.

– Другими делами?

– Да, девочка, – спокойно ответил сэр Фредерик. – Он пришел сюда с мисс Спидвелл, чтобы задать нам несколько вопросов о смерти Артемизии. Они считают, что сумеют оправдать Майлза Рамсфорта.

Я, конечно, слышала выражение «кровь отлила от лица», но никогда не видела, как это происходит в буквальном смысле слова. С лица мисс Толбот сошла вся краска, даже ее губы побелели, и казалось, что она лишилась дара речи.

– Мисс Толбот, с вами все в порядке? – спросила я.

Она резко и с раздражением затрясла головой.

– Оправдать Майлза Рамсфорта? Это невозможно, – выдохнула она.

Она сжала свои маленькие руки в кулаки и смотрела на нас с яростью зверя, загнанного в угол.

– Вы впервые слышите об этом? – спросил Стокер, несомненно, думая о принцессе Луизе и сообщении, которое она сделала накануне вечером здесь за ужином.

– Нет, я была здесь, когда принцесса Луиза рассказала нам об этом, но я думала, что она преувеличивает, – решительно сказала она. – Это невозможно.

В ее серых глазах светилось нечто, похожее на презрение.