Опасное решение

А дальше надо было ждать. И размышлять, что будет, если… и так далее. Другими словами, прорабатывать варианты, которые могли получить развитие, и определять для себя максимально реальные и удобные способы противостояния бандитам. Те, был практически убежден Александр Борисович, должны были активизироваться. Если его уверенность распространялась на поведение господина Привалова, то тот просто обязан был отреагировать на информацию Турецкого о завершении расследования. И наверняка уже Людмила им допрошена, а вот как – другой вопрос. Без пристрастия пока, вероятно, но и такой шаг может стать реальым.

Странно, что Привалов до сих пор не позвонил и не поинтересовался, скажем, как обстоят дела со свадьбой «близких ему людей». Такой вопрос лежит на поверхности. А следующий может уже касаться конкретного расследования. Мол, сам же обещал показать, то бишь, «выложить на стол», ну, и где обещанное? А может, к тебе в станицу подъехать, встретиться? Или сам приедешь в Астрахань? Ведь заодно нужно бы и о подарках молодоженам посоветоваться. Вон сколько забот на голову свалилось… Ну, а что не все у нас получалось так, как хотелось бы, на то она и жизнь сумасшедшая, непредсказуемая… Словом, приглашений следовало ждать в ближайшие часы. Либо будет предложена какая-нибудь иная форма контакта. Смотря по тому, насколько хватит у генерала фантазии.

Отсюда и следовал самый главный вопрос: какая информация может быть ему «спущена» на доверительных началах? Она должна заинтриговать его своей неожиданностью, но и недосказанностью. Это – во-первых. И, с другой стороны, немного успокоить, – в том плане, что его собственная роль в этой истории не просматривается. Ну, а «чеченский след» – поданный сам по себе, самостоятельно, со всеми выводами, от которых отмахнулось следствие, – крайней опасностью ему не грозит. Ну, разве что пожурят за то, что «гуляют» по области боевики из Чечни, а власти слабо реагируют, будто так и надо. Кстати, именно на этом и можно сделать особый акцент. Но, опять же, власть – это прежде всего губернатор, а уж потом – местные «силовики». Ну, мол, попадет, и что? Зато картина – максимально объективная. Да и захочет ли тот же Турецкий, лучший друг Грязнова – а нынче, по сути, чуть ли не самого близкого родственника Привалова, – «катить бочку» на своих? Совсем, что ли, совести нет? А что, в такой постановке вопроса как раз и просматривается своя «железная» логика, построенная на твердой убежденности, что «рука руку моет». Вот и надо поддержать такую уверенность. До того момента, пока генерал не прибудет на торжество. Ну, а там должны будут уже сработать усилия Кости Меркулова, да и того же Славки с его прошлыми связями, многие из которых вовсе не превратились в фикцию, как это часто случается при смене очередной власти. Не говоря уж об изменении общественной формации.

Но нельзя исключать и в корне противоположного решения настороженного Алексея Кирилловича. К примеру, не захочет он рисковать тем компроматом, что находится в «загашнике» у бывшего «важняка». И даст задание достать материалы. Любым способом, вплоть до… как говорится. И ведь пойдут боевики, ничем не рискуя под добротной «генеральской крышей». Как всякие фанатики, они исполнят свой долг – за что ж их еще и держать-то тут? – а потом и от них избавятся, чтобы не оставалось ненужных свидетелей. Уж на такую акцию выдумки у Привалова хватит…

Однако, как бы ни повернулось дело, все равно придется ждать, не теряя бдительности. А Филя требует оставить его одного. Давно не чувствовал себя Александр Борисович настолько «лишним». Но спорить не стал, Агеев лучше «вооружен». Жаль, хотелось бы поприсутствовать при разборке хотя бы в качестве зрителя. Да мало ли, чего нам иногда хочется!

И снова – детали, варианты, случайности…

Южная ночь распростерла наконец над станицей свои крылья. Горели на центральной улице редкие фонари, иногда вдоль заборов перемещались темные силуэты, больше напоминавшие тени живых существ. Было немного странно, что после череды прошлогодних ночных убийств, о которых жителям напоминали лишь слухи о продолжающемся суде в Астрахани да вроде бы найденных новых фактах невиновности соседа-станичника, опасения все же остались. И на улицах по ночам редко можно было увидеть человека, будто народ по-прежнему боялся любых случайностей. Такое положение было, в общем, на руку Турецкому. Хотя он предпочитал передвигаться по задам усадеб, там, где не было собак и дорожка была ему известна. Оттого и Зинка не боялась его ночных приходов, во всяком случае, слухи пока их не задевали.