Опасное соседство

Вечер все тянулся, Йохану казалось, что гостиная, как гуттаперчевая, то сжимается, то расширяется в зависимости от уходящих или прибывающих гостей, и когда они наконец все-таки выбрались на берег, он, к своему большому удивлению, обнаружил, что откуда-то из недр этого вроде бы вечного хаоса возник даже некий порядок: костер в тихой безлунной ночи горел ярко, вокруг костра спокойно сидели люди, а рядом на волне качался ялик, залитый ровным белым светом керосино-калильной лампы, явно отлично отлаженной, так что черная вода вокруг сияла, точно серебряное зеркало. На корме ялика, не обращая ни малейшего внимания на людей, собравшихся у костра, сидела юная парочка — судя по голосам и блестящим волосам — и пела; точнее, юноша перебирал струны гитары и тихонько подпевал девушке, которая исполняла на мелодичном африкаанс какую-то лирическую балладу. Йохан вдруг обнаружил, что темноволосая Мэри наконец-то отпустила его и отправилась искать свою дочь, у мужа которой сегодня, оказывается, тоже был день рождения, из-за чего, собственно, и собралось так много молодежи. Джеймс и Адель были заняты осмотром сачка для ловли рыбы и светили себе электрическим фонариком. Йохан знал, что Джеймс давно уже как-то приспособился к своему увечью за прошедшие после несчастного случая десять лет, но все-таки с сожалением, в задумчивом молчании смотрел, как неуклюже тесть держит сачок за длинную ручку и с нежностью смотрит на него, словно понимая, что ловля «лампаро» — одно из старинных его пристрастий — теперь ему недоступна, во всяком случае как самостоятельному рыболову, потому что для этого требуется крепкая хватка обеих рук. Однако самого Джеймса печальные мысли мучили явно недолго; он что-то шепнул на ухо своей подруге, и Адель вдруг с притворным гневом принялась дубасить его кулаком по спине, что-то сердито восклицая при этом. Во время этого небольшого представления, еще до того, как вернулась Мэри, тащившая на буксире дочь и зятя, крепкого светловолосого юношу, Йохан узнал, что Адель и Мэри выросли вместе на северном берегу Брид-ривер, в нескольких километрах от ее устья; обе сохранили самые теплые отношения с многочисленными родственниками, по-прежнему проживавшими на фермах. А Джеймс с некоторой гордостью объявил, что Адель несколько лет держала первое место среди здешних рыболовов, поймав горбыля-холо весом в сто двадцать два фунта. Ее даже сфотографировали с этой рыбиной прямо на речной отмели. Однако Джеймс, усмехаясь, предположил, что, видимо, горбыль просто грохнулся в обморок, стоило ему увидеть Адель, а потому и сдался без боя, и тут же получил новую порцию тумаков. Йохан узнал также, что ялик с подвесным мотором принадлежит Адель и что у нее есть сын, который приезжает домой в отпуск, а вообще служит в полиции Йоганнесбурга.

Аромат жарившегося на решетке мяса возбуждал аппетит, и Йохан обнаружил вдруг, что голоден. А еще ему захотелось, чтобы Делия тоже оказалась здесь: он знал, что никогда не сумеет описать ей этот волшебный вечер.

— Эх, парень! — конечно же скажет она. — Ну а теперь объясни мне как следует, кто такая эта Адель, черт возьми! Откуда у нее лодка и при чем здесь какая-то рыба? И вообще, какое отношение имеет Брид-ривер к вашей попойке? Нет, ты все-таки настоящий тупица! Мало мне моего драгоценного папочки с его вечными выдумками!

Он решил, что лучше совсем ничего не скажет ей о Мэри, — все равно ей этого не понять. Кстати, Мэри явилась именно в тот момент, когда Джеймс стал разливать спиртное, а потом отправилась с Йоханом печь в золе его знаменитые лепешки, и Йохан счел, что хватит ему беспокоиться насчет Делии, пора на время забыть о ней и просто веселиться вместе со всеми. Это, конечно, было не то, что охота на южноафриканских газелей, но все-таки тоже неплохо, особенно для тех, кто родом не с Большого Карру.

К полуночи, когда начался прилив, участники пирушки разделились. Молодежь в основном сосредоточилась у автоприцепа с навесом, откуда доносилась рок-музыка, нисколько не мешавшая остальным слушать у костра магнитофон Мэри. Где-то среди ночи, когда, к счастью, вся еда была уже приготовлена, кончилось топливо для костра, и «фуражиры»-добровольцы стали группами уходить во тьму; вскоре одна из групп приволокла несколько вымазанных креозотом столбов, которые теперь ярко горели, создавая в ночи ощущение пожара и испуская ядовитый черный дым, который, правда, тут же словно растворялся на фоне темных небес. Мэри однажды побывала в Греции и теперь упорно желала обучить совершенно не сопротивлявшегося и удивительно неуклюжего Йохана греческому танцу «сиртаки». Йохан умел с трудом танцевать только вальс и еще один танец жителей Карру под названием «ваштрап», так что у них с Мэри ничего не получалось, и в итоге они, споткнувшись обо что-то в темноте, рухнули на землю, выпав из круга красного креозотового сияния и изрядно насмешив Джеймса.