Опасное соседство

«Лампаро», на которую они все-таки отправились потом, должна была осуществляться следующим образом: Адель была штурманом и механиком, а Джеймс и Йохан — основными специалистами по снастям: один держал фонарь, а второй управлялся с сачком. Мэри взяли с собой в качестве балласта и — заодно — барменши. Прилив становился все выше, что, впрочем, заметили только Джеймс и Адель. Йохан и Мэри к этому времени окончательно уверились, что вместе их голоса звучат просто неподражаемо, и в который раз затянули «Moon River». Они уже исполнили немало известных арий из опер, и их голоса над тихой водой доносились даже до тех, кто танцевал на берегу возле автоприцепа, порой заглушая даже лодочный мотор. А ведь с началом отлива нашим рыболовам ничего не стоило попасть в беду — их могло попросту унести в открытое море. Уж Джеймс-то должен был знать об этом прекрасно, как и о том, что ночью в эстуарии рыбачить небезопасно, тем более неосторожным или чересчур восторженным людям. К тому же они столько времени потратили на бесконечные сталкивания лодки с песчаных отмелей, незаметных во тьме, что на саму рыбную ловлю осталось совсем мало времени. И все-таки им неожиданно повезло. Река прямо-таки кишела кефалью; рыба выпрыгивала из воды рядом с ними, сверкая серебряной радугой брызг, и порой падала прямо в лодку под громкие радостные вопли Мэри. Когда они застревали на очередной отмели и Джеймс с Йоханом прыгали за борт, погружаясь по шею, и сталкивали лодку, Джеймс каждый раз настаивал на том, чтобы непременно «отметить» отличный улов; «освежившись», они снова плыли к берегу на свет костра, красный огонек которого служил им как бы путеводной звездой. Потом они, как и следовало ожидать, все-таки опрокинулись, правда, в этом месте было всего по пояс, так что Джеймс умудрился даже не утопить электрический фонарик, пока они добирались до берега. А произошло все потому, что Мэри вдруг решила встать и от души потянуться, однако столь существенное нарушение центра тяжести оказалось легкому ялику не под силу, и все кувырком посыпались в воду. В итоге Мэри нашла все это очень забавным и решила кстати искупаться и всласть поплавать, раз уж оказалась в воде. Надо сказать, потребовалось немало времени, чтобы перевернуть лодку и собрать ту рыбу, которая не успела ожить и исчезнуть в темной воде.

Когда они добрались до дому, уже достаточно рассвело и весь залив был как на ладони, видны были даже холмы на берегах Цицикаммы. Молодежь уже давно вернулась; кое-кто лениво танцевал, остальные пили кофе на балконе, и все они почти не обратили внимания на четверку рыболовов, хотя вид у тех был весьма плачевный. Адель и Мэри быстро поджарили яичницу с беконом, а Джеймс и Йохан, чтобы женщины не скучали, тоже уселись на кухне, вытянув ноги, и стекавшая с них вода лужицами собиралась на выложенном плиткой полу. Когда все переоделись и привели себя в порядок, было уже начало восьмого, и Йохан снова начал беспокоиться насчет того, какой прием ему окажет Делия. По крайней мере, было воскресенье и он рассчитывал, что просто проспит большую часть дня.

По дороге домой Джеймс спросил его:

— Ну что, поедешь еще?

— На Брид-ривер? — нахмурился Йохан. — Если там будет эта Мэри — ни за что!

— Так возьми с собой Делию, — хмыкнул Джеймс.

— Что я, спятил, что ли? — уставился на него Йохан.

Джеймс засмеялся. Потом предложил:

— Знаешь, ты всю рыбу забирай с собой. Будет что-то вроде мирной контрибуции. А мне столько все равно ни к чему. Может, как-нибудь вечерком пригласите меня на ужин.

Йохан пробормотал нечто невразумительное, но Джеймс не расслышал, хотя ему хотелось знать, что же у Йохана на уме. Сам он конечно же собирался снова через месяц поехать на Брид-ривер и знал, что Делия к этому времени сменит гнев на милость и согласится присмотреть за его магазином.