Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

В-третьих, существовала проблема личной гигиены. В ситуации, когда большинство жителей городов испытывало трудности доступа к чистой воде, и из-за общей загрязненности окружающей среды для поддержания себя в чистоте люди полагались почти исключительно на традиционные русские бани. Однако и в этом вопросе имевшиеся мощности могли удовлетворить лишь малую часть общего спроса. Многие люди имели возможность мыться только раз или два раза в месяц. К концу сталинского периода многие, но ни в коем случае не большинство, получили альтернативу в виде душевых на рабочем месте. Единицам удалось переехать в дома с ванными. Некоторые могли, по крайне мере, мыться регулярно после того, как местные власти установили газовые колонки в их квартирах. Однако в первые послевоенные годы таких возможностей еще практически не было. Ситуация усугублялась острым дефицитом мыла. Вполне понятно, учитывая состояние жилья и ограниченность средств и ресурсов, что власти были озабочены не созданием комфортных условия для населения, а риском распространения болезней, прежде всего переносимых вшами сыпного тифа и возвратного тифа. Официальной политикой властей являлось обеспечение в первую очередь доступа в бани и «станции санитарной обработки» тем, кто представлял самую большую угрозу здоровью населения – переносчикам вшей. Это были прежде всего молодые рабочие и студенты, жившие в переполненных общежитиях. Они регулярно проходили «санитарную обработку», в том числе и своей одежды. «Санитарная обработка» была лишь одним из элементов намного более амбициозного набора мер санитарного контроля по выявлению, изоляции и лечению переносчиков вшей или уже заболевших тифом. Значительная часть этих мер была разработана во время войны как ответ на огромные эпидемиологические проблемы, возникшие в результате массовой эвакуации и воинской мобилизации. В послевоенный период к этим группам риска добавились новые, а именно миллионы кабальных рабочих (ученики школ трудовых резервов, рабочие, привлеченные оргнабором, и сезонные рабочие), которые преодолевали значительные расстояния, следуя из своих родных мест до заводов, строек или месторождений торфа, на которые их мобилизовали. Эту проблему сталинская политика здравоохранения решила успешно. За исключением голода 1947 года, когда волны беженцев переполнили станции эпидемиологического контроля, властям удавалось поддерживать свою политику использования принудительного или полупринудительного труда без вспышек массовых эпидемий.

В качестве четвертого элемента городской среды я анализировал питание и поставки продовольствия. Фиаско коллективизации конца 1920-х – начала 1930-х годов привело к заметному падению уровня жизни, завершившись голодом 1932-1933 годов. Хотя основными жертвами этого голода стали крестьяне, городские рабочие также терпели крайние лишения. Страна едва успела оправиться от этого демографического удара, когда начавшаяся война привела к новому дефициту продуктов. В тыловых городах резко возрос уровень смертности не только в двух наиболее уязвимых возрастных группах – самой младшей и самой старшей, но и среди трудоспособных взрослых. Кто-то умирал от болезней, но многие умерали просто от истощения. В конце войны ситуация с поставками продовольствия немного улучшилась, но неурожай 1946 года снова привел к голоду. В отличие от голода 1932-1933 годов голод конца 1946 – начала 1948 года затронул в значительной степени городских жителей, включая рабочих. По сути, за исключением центра голода – Молдавии и южной Украины, городские рабочие пострадали больше, чем крестьяне. Анализ рациона рабочих и крестьян помогает понять причины такой ситуации: в тыловых регионах крестьяне, как минимум, смогли получать необходимое количество калорий и белков благодаря картофелю. Рабочие в меньшей степени могли использовать подобную стратегию и поэтому умирали чаще. У крестьян в рационе было еще одно преимущество перед рабочими – молоко, что помогает объяснить, почему в большинстве областей сельская детская смертность была ниже, чем в малых и крупных городах, даже во время голода 1947 года, когда показатели детской смертности резко повысились. После 1948 года качество питания постепенно нормализовалось, но даже в середине 1950-х годов российские рабочие потребляли калорий меньше необходимого количества для выполнения тяжелой физической работы в холодном климате, жизни в плохо обогретом жилье и при плохо работающем общественном транспорте.