Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Если такой была ситуация на пороге войны, то начавшаяся война превратила санитарный кошмар в санитарную катастрофу. Больше всего пострадали крупные промышленные центры в тыловой части страны, где население увеличилось в диапозоне от 50 до 100 % из-за наплыва эвакуированных и новых рабочих, которые были мобилизованы для работы в военных отраслях промышленности. И без того маломощные, местные канализационные системы и очистные сооружения подверглись колоссальной нагрузке. Городам и заводам ничего не оставалось, кроме как сливать отходы напрямую в местные водотоки, загрязняя их до такой степени, что вода стала небезопасна для использования даже в промышленных целях, не говоря уже о ее применении в быту и в качестве питьевой. Поскольку только небольшая часть местного населения в каждом населенном пункте имела непосредственный доступ к канализационной системе, бо́льшая часть нечистот скапливалась в выгребных ямах и самодельных навозных ямах. В городах же теперь было меньше ресурсов, чтобы справиться с грязью и нечистотами. Как мы увидим далее, количество лошадей для перевозки мусорных фургонов и цистерн упало практически до нуля частично из-за того, что их изымали для использования в военных целях, частично из-за того, что для них не было корма. Военная мобилизация стала причиной снижения количества доступной рабочей силы (водителей, уборщиков, механиков), нехватка топлива и отсутствие запасных частей остановили работу немногочисленных транспортных средств, которые еще не изъяли. Результатом всего этого стал кризис, требовавший принятия срочных мер. Поскольку лишь малую часть растущего количества мусора и экскрементов можно было переместить в безопасное место за пределами границ города, местная ГСИ утвердила другие меры: сжигать мусор, закапывать экскременты во дворах домов[45] и смывать все, что возможно, в коллекторы. Ни одна из этих мер не являлась удовлетворительным решением. Сжигание мусора приводило к серьезному загрязнению. Для захоронения экскрементов территория была ограниченной, и существовал риск заражения нижних слоев грунта и грунтовых вод, что являлось важным моментом, поскольку люди использовали дворы и свободную территорию для выращивания продуктов питания. Слив отходов в канализацию увеличивал загрязненность рек и подвергал риску безопасность питьевой воды. Во время войны также применяли еще одну меру, которая стала неотъемлемой частью послевоенной городской жизни: массовые мобилизации местного населения весной и осенью для сбора и утилизации огромных залежей отходов, скопившихся за зимние и летние месяцы. Однако на самом деле в конце войны ни одна из этих мер, в том числе и сезонные кампании по уборке, не помогла справиться с растущим количеством мусора и экскрементов. Неубранные горы мусора увеличивались с каждым годом и представляли огромную угрозу здоровью не только непосредственно, но и из-за того, что они стали благоприятной средой для размножения мух и грызунов[46].

Такова была ситуация в российских городах в мае 1945 года. Это общая картина, но мы увидим, что за исключением Москвы именно такое описание подходит к большинству крупных городов, небольших промышленных городов и их областей. По крайней мере, до начала 1950-х годов, а в некоторых случаях и позднее бо́льшая часть населения этих городов жила в зданиях без канализации. Хотя в некоторых городах протяженность канализационной системы была увеличена, это было сделано, как правило, только для того, чтобы она соответствовала быстрым темпам роста населения, а для опережения темпов роста стали строить только после смерти Сталина. Еще одной важной чертой стало то, что в небольшом количестве городов происходила обработка отходов перед их сливом в открытые водоемы.

В табл. 1.1 показаны типы и размеры канализационных систем в тех крупных промышленных метрополисах, для которых у нас имеются данные; в трех случаях – по Москве, Куйбышеву, Молотову – у нас имеются данные и на ранний, и на поздний послевоенные периоды, поэтому мы можем оценить масштаб изменений.

Среди тыловых городов только в Москве бо́льшая часть населения жила в домах, подключенных к канализации. В других городах таких домов было максимум чуть больше трети, во многих же практически не было вовсе. Объясним, что это означает. В Иванове в 1947 году население составляло около четверти миллиона человек. В Прокопьевске и Кемерове (в Кузбассе, в Западной Сибири) население составляло 170 тыс. и 160 тыс. человек соответственно[47].

Таблица 1.1

Канализационные системы в отдельных промышленных центрах, 1945-1954 годы