Опасности и правда

«Вот поэтому я и привез Мелани, – признался он с тяжелым вздохом. – Это правда: я знал, что он по-прежнему влюблен в нее, а тебя любит лишь наполовину. Я даже спросил у него, действительно ли у него к тебе серьезные чувства, и он не знал, что ответить, поскольку еще не научился жить без нее, а я уверен, что ты не из тех, кого можно любить наполовину. Ты – как и я: или нас любят всем сердцем, или пошли ко всем чертям со своей половинчатой любовью!

Видишь ли, лучше тебе переболеть этим сейчас. Пусть болеть придется долго, пусть даже всю жизнь, но рано или поздно ты поймешь, что заслуживаешь лучшего, чем то, что он может тебе дать».

В новом приступе нерешительности Эган уставился в пол и нервно сглотнул. Он подался вперед, тщательно подбирая слова, и словно наступал на меня грудью, с улыбкой на полуоткрытых губах. Затем снова посмотрел в камеру серыми, отважными и решительными глазами, как будто делал важное признание.

«Я не такой, как Адрик. Я не он. Я вспыльчивый идиот. Я не умею подбирать слова и говорю, не раздумывая. Наконец, мне плевать, кто что подумает, и я часто совершаю ошибки. Я знаю, что не слишком глубок и не слишком много читал. Я знаю также, что не слишком загадочен, не слишком чувствителен, не слишком нежен и вообще не так уж хорош. У меня целый список недостатков, я порой бываю невыносим и что-то непоправимо разрушил в твоей жизни. Знаю, что я самый худший из троих братьев и вряд ли смогу убедить тебя оценить другие стороны моей личности, но…»

С этими словами он решительно кивнул. Я почувствовала, что если бы мы и впрямь находились в эту минуту лицом к лицу, то сказали бы друг другу то, что не отважились сказать прежде.

«Но в одном я точно уверен, – произнес он, пристально глядя в камеру, прямо на меня. – Если я чего-то хочу всеми фибрами души, то никого не поставлю выше этого. По крайней мере, я совершенно точно выбрал бы тебя».

Я застыла.

Я сразу поняла, что он имел в виду: в ту минуту, когда Адрик принял решение уехать со своей кузиной, он поставил ее выше остальных и выбрал не меня.

Потом Эган сказал еще кое-что:

«Я знаю, что ты здесь, потому что тебя надо где-то спрятать ради спасения, но я любой ценой заберу тебя отсюда. Ты обязательно вернешься. И тебе больше не придется никому мстить, не придется больше лгать, потому что ты сможешь жить нормально, когда мы вчетвером заберем тебя. Я обещаю».

Под конец Эган слегка улыбнулся и показал в камеру средний палец – его личный, характерный жест прощания.

Затем изображение почернело.

Когда комната вновь наполнилась молчанием, я вся дрожала, глаза горели от слез, дыхание прерывалось, сердце лихорадочно билось то ли от изумления, то ли от страха, то ли от замешательства, то ли от ошеломления…

Я вышла из дома, одетая так же, как и вчера. Со всех ног я бросилась к воротам, затем побежала по тропинке к тому месту, где приземлился самолет. Из дома я не видела, там ли он еще, но вряд ли этот придурок стал бы записывать видео, а потом остался, чтобы объяснить мне все в лицо и посмотреть на мою реакцию.

Когда я добралась до того места, где вчера вечером приземлился самолет, его уже не было. Осталась лишь пустая, мокрая земля, грязная и холодная. Меня встретил утренний хор птиц, гнездившихся на острове.

Он улетел.

И начались дни моего заточения.

27 Идеальные лжецы

Думаю, точку в этой истории следовало поставить в ту минуту, когда Эган покинул остров, потому что именно так я и должна была закончить свои дни: одинокой, несчастной и всеми брошенной.

Но… Отлет Эгана лишь ознаменовал конец лжи, но не означал конец моей жизни, ведь потом произошло несколько очень важных событий. Я знаю, что после этой видеозаписи все свелось к выбору: Эган или Адрик? Знаю, что даже вы, читатели, уверены, что все сводится к вопросу о том, кого я должна выбрать: того, кто всегда относился ко мне хорошо, или того, кто относился плохо; кто говорил мне добрые слова или кто показывал язык; кто искал способ избавиться от токсичной любви или кто, оказывается, тоже питал ко мне чувства, хоть и довольно запутанные…

Адрик? Эган? Эган? Адрик?

Ну хватит! Я никогда и не пыталась выбрать никого из них. Я никогда не думала, с кем из них я останусь или с кем из них у меня будет роман. Эта история – история мести, ошибок, совершенных глупостей, тайн и лжи. Это история младшей сестры Хенрика, которая хотела восстановить справедливость, считая себя чуть ли не Рэмбо.

Так что… я никого не выбрала.

Я осталась при своем старом и верном одиночестве.

Во-первых, потому что не могла забыть, как Эган со мной поступил. Да, положим, он делал так, чтобы достичь своих целей, и он извинился, но его действия имели весьма неприятные последствия, из-за которых я ощущала сильную неприязнь к нему. И пусть говорят, что от ненависти до любви один шаг, я чувствовала, что нас с Эганом разделяют тысячи километров и по-прежнему тлеющая в груди ярость.