Опасные иллюзии

— Меня воспитали в духе свободы, чтобы я могла открыто выражать свои желания. Однако это вовсе не означает, что к моим словам прислушиваются, а мое мнение уважают. Когда я обращаюсь к отцу, брату или Джеффри, обычно меня просят повторить еще раз, потому что не считают нужным слушать мои слова. Знаете, как это обидно?

Деверилл покачал головой.

— Нет, не знаю. Меня редко просят повторить сказанное.

— Вот именно это я и имела в виду! — торжествующе воскликнула Дейнтри. — Люди вынуждены вас слушать во избежание неприятных последствий. Если же мой отец не станет прислушиваться к моим словам, какие его могут ожидать неприятности?

Деверилл лишь усмехнулся в ответ.

— Но это вовсе не смешно! — взорвалась Дейнтри.

— Я вовсе не хотел вас обидеть. Просто вы преувеличиваете трудности и, кстати, жалуетесь не тому человеку. Что-то не припомню, чтобы я просил вас повторить сказанное.

Понимая правоту собеседника и не желая продолжать становившуюся опасной дискуссию, Дейнтри сменила тему разговора:

— Вы абсолютно правы, и я прошу у вас прощения за обвинения в том, чего вы не делали. Кстати, вам удалось что-нибудь узнать о вражде между нашими семьями?

— Нет, но не потому что не пытался это сделать, — ничуть не удивившись столь резкому переходу, ответил Деверилл. — Я покопался в семейном архиве, попытался расспросить отца, однако он отказался со мной разговаривать, дав понять, что моя настойчивость вызовет его раздражение. Признаться, я еще никогда не злил отца.

— Боже, неужели вы боитесь его?

Деверилл снисходительно усмехнулся.

— Вы не знакомы с моим отцом. Смею вас уверить: я его не боюсь, просто стараюсь не раздражать.

— Все это звенья одной цепи, — задумчиво произнесла Дейнтри. — Мы часто говорим, не думая о последствиях, которые потом обрушиваются на нас подобно неумолимой волне. И мы уже не знаем, как исправить ошибку.

— А вы действительно хотите этого? — осторожно поинтересовался Деверилл.

— Конечно, — кивнула Дейнтри, но заметив нежность в глазах спутника, торопливо добавила: — Очень неудобно быть в ссоре с соседом. Трудно покончить с враждой, если неизвестны ее причины. Продолжать же эту ссору просто глупо.

— Согласен. Мне кажется, наши уважаемые родители сами не имеют ни малейшего понятия о первопричине, ибо не в состоянии толком объяснить своим отпрыскам, с чего все это началось. Вы спрашивали у Сен-Меррина?

— Разумеется, но отец ничего не сказал мне. Тетя Офелия, которая знала и мою и вашу бабушку, отказывается больше говорить на эту тему.

— Кстати, она знакома с нашими дедами?

— Разве вы забыли? В свое время они предложили ей руку и сердце.

— Ваша тетя ведет дневник? — спросил Деверилл. — Кажется, вчера, когда мы обсуждали погоду, она упомянула о наличии такового.

— Да, ведет.

— В таком случае, возможно, леди Офелия позволит вам взглянуть на него или сама прочитает его вслух?

— Но зачем?

— Возможно, там есть упоминание о какой-нибудь давней ссоре.

— Тетя ясно дала понять, что ничего не знает о причинах вражды.

— Все произошло очень давно, — принялся терпеливо объяснять Деверилл. — Леди Офелия находится уже в преклонном возрасте. Она могла просто-напросто забыть об этом.

Дейнтри рассмеялась.

— Извините, я не хотела вас обидеть, но вы плохо знаете мою тетю. Дожив до преклонного возраста, она, тем не менее, сохранила ясность ума и прекрасную память.

— Понимаю. Вы преподали мне еще один урок. Признаться, мой брат Джек и отец в свое время не всегда прислушивались к моему мнению, зачастую попросту игнорируя его. Я поверил в себя лишь после того, как Джек закончил Итон и мной стало некому понукать. В армии мое положение укрепилось еще больше — мне доверили командование людьми. С тех пор меня давно никто так деликатно, но твердо, не ставил на место.

— Я знаю, сэр, об умерших не принято говорить плохо: «О покойниках либо хорошо, либо вообще ничего». Но, судя по вашим словам, ваш брат не относился к числу хороших, добрых людей, — осторожно заметила Дейнтри.

— Действительно, понятие «доброта» совершенно не приемлемо к Джеку. Он был хорошим спортсменом и считал себя великим человеком, сущим дьяволом, особенно после получения отцом титула. Джек не мог дождаться, когда станет маркизом Жерво. Мне же и в голову не приходило, что я когда-нибудь окажусь в его шкуре. Признаться, я вовсе не уверен, что счастлив. С этого момента моя жизнь круто изменилась, и теперь перед вами совсем другой человек. — Деверилл выпрямился в седле. — Впереди ровная дорога. Может, пустим лошадей галопом?

Дейнтри тут же пришпорила коня и рванула вперед. Деверилл поначалу опешил, явно не ожидая такой прыти, но вскоре поравнялся с ней. Он снова напомнил ей, как и в первую встречу, кентавра, настолько уверенными и плавными были его движения. Воодушевление в глазах, счастливая улыбка, свободная посадка — все это говорило о том, что Деверилл так же, как сама Дейнтри, любит прогулки верхом.