Опасные клятвы (ЛП)

Я и представить себе не могла, что меня утащит Адрик, все еще достаточно сильный, чтобы сделать это, несмотря на пытки, которые он явно перенес, одетый в черные брюки-карго и футболку, явно украденную, поскольку она немного велика даже на его мускулистом теле, и я не думала, что он проигнорирует мои мольбы отпустить меня. Его широкая рука обвивает мои волосы, когда он толкает меня к пошарпанному джипу, звякая ключами в другой руке.

— Адрик, что ты делаешь...

— Заткнись, — рычит он, заталкивая меня на задние сиденья и захлопывая дверь, прежде чем сесть на водительское место и включить зажигание, включая, я уверена детскую блокировку, так что у меня нет шансов открыть дверь и выпрыгнуть наружу. — Мы поговорим, когда выберемся отсюда.

— Если ты пытаешься меня спасти, это только ухудшит ситуацию... — Я не думаю, что он действительно пытается меня спасти, его поведение со мной явно говорит об обратном, но я пытаюсь дать ему выход, шанс переосмыслить то, что он на самом деле задумал, и заявить, что это был его план. — Просто отпусти меня, и я вернусь в дом. Я скажу Тео, что вышла прогуляться...

— Ты ни черта не скажешь Тео. — При этих словах его рот искажается в злобной гримасе, словно произнесение имени Тео причиняет ему боль. Возможно, так и есть. Честно говоря, его трудно винить. — Теперь ты моя, Марика. И на этот раз я сам буду решать, что мне с тобой делать.

Холодный озноб пробегает по позвоночнику. Я знала, что он будет злиться, он имеет право злиться, так же как Тео имеет право злиться на него... Никто не может однозначно сказать, кто прав, а кто виноват в этой неразберихе, но в голову приходит ужасная возможность, что дело уже не в том, что Адрик испытывает ко мне чувства или что я могу испытывать к нему. Возможно, мы уже прошли через все это, и все, что осталось, это человек, использующий меня, чтобы отомстить другому человеку, теперь, когда он лучше понимает, что я значу для Тео.

Или, по крайней мере, что я значила для него.

— Как тебе удалось сбежать? — Шепчу я, цепляясь ногтями за край сиденья, когда Адрик резко поворачивает налево, ведя машину быстрее, чем следовало бы. Я благодарна ему за то, что он хотя бы не накачал меня наркотиками или даже не связал. Я удивлена и не могу не задаваться вопросом, как долго это продлится. Я не знаю, куда он меня везет, и боюсь это узнать. — Он держал тебя под охраной...

— Так и было, — говорит Адрик, его голос низкий, сердитый хрип. Я слышу разницу в тембре его речи, несомненно, из-за того, что Тео сделал с его ртом, отсутствующими зубами и оставшимся после этого отеком. — Но половина из них была занята уборкой после того небольшого порно, которое Тео устроил в своем кабинете. — Я не замечаю отвращения в его голосе, когда он говорит это, или того, как он смотрит на меня в зеркало заднего вида, как будто это я вызываю у него отвращение. — А те, кто все еще следили за мной, решили, что я так пострадал и истощен после того маленького представления, что им не нужно быть такими осторожными, как раньше. — Он хмыкает, его губы кривятся. — Они чертовски ошибались. Как только они сняли с меня наручники, чтобы приковать к стене во флигеле, в котором меня держал Тео, я расправился с ними. Раздел одного, чтобы не бегать по улицам с голой задницей, и пошел за тобой.

Как и его обещание в Ирландии, что он следит за мной, эти последние слова должны звучать романтично. Когда-то, возможно, так и было. Но сейчас я слышу в них только злость и угрозу.

— Куда ты меня везешь? — Шепчу я, и Адрик усмехается, низким и горьким голосом.

— Увидишь, когда мы туда приедем.

Он ведет машину в южную часть Чикаго, мимо обветшалых улиц и разрушенных зданий. Я съеживаюсь на сиденье, понимая, что ничего хорошего это не сулит.

— Адрик, пожалуйста... — тихо говорю я, наклоняясь вперед. Я не собираюсь умолять его не делать того, что он задумал. После того, что произошло в кабинете, у меня не осталось ни капли достоинства. И я не знаю, смогу ли я вынести еще такой же боли, которую причинили мне за последние несколько дней.

Он не говорит ни слова. Он бьет меня в спину, даже не поворачиваясь, и это движение так непринужденно жестоко, что я вскрикиваю не столько от боли, хотя это и больно, сколько от шока. Адрик и раньше злился на меня, но никогда не бил. Я почти не могу поверить, что он сделал это сейчас, но я вспоминаю сцену в кабинете, ненависть на его лице, когда он смотрел на меня, когда наблюдал, как Тео трахает меня. Не только ненависть к Тео, но и ко мне.

Я сглатываю рыдания, прижимая руку к лицу.

— Адрик...

— Заткнись, Сука, — рычит он. — Я решаю, когда тебе говорить. Я решаю, что с тобой будет. Ты больше не принцесса Братвы. Ты даже не королева Тео. Может, ты и замужем за ним, но он уже показал, как с тобой обращается и как к тебе относиться. — Его глаза снова встречаются с моими в зеркале заднего вида, и он не пытается скрыть презрение на своем лице. — Как к обычной шлюхе. Ты такой всегда и была, теперь я это вижу.