Опасные клятвы (ЛП)

Боль сжимает мою грудь. Сначала Тео, а теперь Адрик. В том, что Тео назвал меня своей маленькой шлюшкой, когда трахал, было какое-то приятное унижение, возбуждение, которого я никак не ожидала, но когда Тео назвал меня шлюхой перед моим братом, когда Адрик говорит это сейчас, никакого возбуждения нет. Только ужасное чувство, что теперь я совершенно одна, что мужчины, которые, как я когда-то считала, заботились обо мне достаточно, чтобы защищать, выбросили меня и назвали никчемной.

Набор дырочек, которые нужно трахать, и ничего больше.

Если это все, что я собой представляю, то моя жизнь не имеет смысла. Я достаточно знаю об этом мире, в котором живу, чтобы понять это. И я боюсь узнать, что приготовил для меня Адрик.

Он останавливается за убогим домиком в конце улицы с потрескавшимся асфальтом, паркует джип и глушит двигатель. И снова он не поворачивается ко мне лицом, глядя на меня в зеркало заднего вида.

— Если ты будешь сопротивляться мне, — говорит он голосом, в котором звучит смертельная серьезность, — тебе будет хуже. У меня нет наркотиков, так что если я тебя вырублю, то все будет по старинке. Такая хорошенькая девочка, как ты, не создана для этого. Не рекомендую.

Странно, как он это говорит, почти как будто думает, что помогает мне. Как будто он дает мне совет, который я должна оценить, хотя на самом деле он говорит о том, позволю ли я ему затащить меня в этот дом, не сопротивляясь, или заставлю его вырубить меня.

— Я не должна была спать с тобой, — шиплю я сквозь стиснутые зубы. — Но я никогда не думала, что ты заставишь меня пожалеть об этом.

Адрик смотрит на меня так, что кажется, будто он сам сожалеет об этом.

— Я тоже, — наконец говорит он и, выскользнув, идет открывать мою дверь.

На мгновение я задумываюсь о борьбе. Я могу вцепиться в него когтями, закричать, попытаться ударить его по яйцам. Он уже ранен, и я думаю, о возможности одолеть его. Я могла бы ударить его по отсутствующим зубам, по лицу, которое наверняка болит, попытаться нанести раны, которые я видела... Но в конце концов он больше и сильнее меня, и в тесном помещении я почти уверена, что он сможет ускользнуть от меня или вырубить, прежде чем я успею вступить в бой. И даже если мне удастся сбежать, что тогда? Кому я позвоню? Куда мне идти? Я в опасности здесь или в другом месте. Я не знаю, как вернуться к Тео, и от одной мысли о возвращении к нему мне становится плохо. Поездка к брату вызывает те же вопросы, как туда добраться и хочу ли я вообще прибегать к его помощи.

У меня нет ни денег, ни телефона, ни документов. Обращение к копам мало что решит, если вообще что-то решит. Большинство из них либо у Тео, либо у моего брата в кармане. Если я обращусь к нужному копу, он вернет меня к Николаю. Другой может вернуть меня к Тео. В любом случае я окажусь там если, конечно, смогу благополучно найти полицейский участок.

И когда я думаю обо всем этом, времени уже не остается.

Адрик вытаскивает меня с заднего сиденья джипа, его рука путается в моих волосах, когда он наматывает их на свою руку, откидывая мою голову назад слишком знакомым для меня способом. Он хватает одно запястье, затем другое, и я чувствую пластик вокруг них, когда он затягивает их за моей спиной, почти слишком туго.

— Ты хочешь, чтобы у меня остались все пальцы? — Я огрызаюсь, крутя головой, как только могу. — Потому что в таком случае ты, наверное, не захочешь перекрывать мне кровообращение.

— Только на правой руке, — усмехается Адрик, и мой желудок подкатывает тошнота, когда я думаю о последствиях.

Трудно поверить, что совсем недавно мне было трудно отказать ему. Я боролась и с чувствами к нему, и с чувствами к Тео. Теперь я думаю о том, как Адрик возбудился, наблюдая за сценой в кабинете, и все, что я чувствую, это больную ненависть. В сочетании с тем, что он делает со мной сейчас, трудно вспомнить, зачем он мне был нужен. Почему между нами вообще что-то было. Это не тот человек, который поцеловал меня на том старинном диване и убедил ослабить бдительность. Не тот мужчина, который прикасался ко мне медленно, нежно, делая мой первый раз чем-то достойным воспоминаний, а не чем-то грубым и неприятным.

Здесь не осталось ничего от этого человека.

Неужели Тео думает об этом, когда смотрит на меня? Вопрос закрадывается в мою голову, навязчивый и ненужный, пока Адрик подталкивает меня к тому, что похоже на дверь в подвал. Неужели он видит меня и ему трудно вспомнить, почему он влюбился в меня, когда поверил всему, о чем я ему лгала?

Не знаю, что заставило меня поручиться за него сегодня перед Николаем, когда я так легко могла бы сделать так, чтобы Тео солгал, и наблюдать, как мой брат находит способ обрушить на него адский дождь. Даже когда я думаю об этом, маленький голосок в моей голове шепчет ответ.