Опасные красавицы. На что способны блондинки

Он прекрасно знал, какие мучения уготовили ему
                                                   его враги-варвары.
Однако деликатно отстранил свою семью,
пытавшуюся преградить ему путь:
он протиснулся сквозь толпу,
которая старалась задержать его отъезд,
и сел на корабль, отплывающий в Карфаген,
                                         с таким довольным видом,
как будто, завершив дела своих клиентов,
уезжал, чтобы сбросить бремя тяжких трудов
в полях Венафрума или на мирных сельских
                                                 просторах Тарентума.

С перевода XVIII столетия, сделанного во Франции отцом Санадоном

(Амстердам: Ветстейн энд Смит, 1735).

Часть первая На пути к разучиванию долгого молчания

Когда Дик остановился, чтобы заглянуть в витрину ювелирного магазина, на то не было никакой веской причины или даже не очень веской. Маленькие кончики ведущей в никуда нити, которые управляют нашими жизнями, могут внезапно сплестись в шнурок, достаточно прочный, чтобы повесить на нем собаку.

Дику хотелось съесть свой сандвич. А может быть, и не так хотелось, уж во всяком случае он не собирался оставаться в этой вонючей закусочной. Но сейчас Дик испытывал своего рода нервический голод, от которого у него урчало в животе. Впрочем, есть не хотелось и на этой запруженной людьми улице, хотя здесь было самое подходящее место, привилегированная позиция. Ювелирный магазин располагался чуть в глубине, в своего рода кармане, там, где тротуар расширялся и человека, разглядывающего витрину, не трепало в бурлящем людском водовороте. Кроме того, большинство амстердамских торговых улиц — узкие и шумные, а этот магазин не предназначался для покупки цирконовых обручальных колец, маленьких брелков с гальваническим покрытием или будильников. Сквозь витрину пробивался тусклый свет, виден был пепельно-серый бархат. А в продаже дорогостоящие, но бесполезные антикварные вещи, вроде портшезов или инкрустированных шахматных столиков, расставленных в произвольном порядке.

Смотреть особенно не на что: магазин, длинный и узкий, был снабжен толстым пуленепробиваемым стеклом, замаскированным коваными решетками в стиле барокко, таящими в себе сложные системы сигнализации. Но дверь Дику понравилась: тоже толстая и тяжелая, нечто вроде стеклянной коробки или, пожалуй, стеклянного гроба, стоящего вертикально. Она была разделена на многочисленные неглубокие стеклянные полки, уставленные мелкими старинными безделушками, которые обеспечивают хорошее паблисити. Они бросались в глаза — эти табакерки, флаконы для духов, не ограненные полудрагоценные камни, всевозможные изделия из черепахового панциря, усыпанные бриллиантами, и маленькие фигурки из янтаря или камня.

Дик неторопливо пережевывал свой голландский сандвич — булочку, надрезанную продольно и распертую жестким ростбифом, — и любовался маленькой серебряной каретой, запряженной шестью крошечными серебряными лошадками. Тут он заметил рыбку, которая подплыла к стеклу аквариума и таращила глаза на непрошеного зрителя. За ним наблюдали, вероятно, с неодобрением, поскольку он загораживал вход или, хуже того, мог оказаться хиппи, который что-нибудь сломает или прихватит с собой, даже не ради воровства, а так, для забавы. Нет, он опрятен, чист, одет в тщательно отутюженный костюм — словом, выглядит тем, кем на самом деле и является — спокойным, хорошо воспитанным парнем. Впрочем, ему все равно; вреда ведь от него никакого. Когда дверь чуть приоткрылась, он не придал этому никакого значения и продолжал бесстрастно жевать. Нет такого закона, который запрещал бы есть на улице. Если бы Дик имел кучу денег и ему бы позарез понадобилась табакерка, ну, скажем, чтобы держать в ней пилюли, тогда, возможно, ему приглянулась бы вот эта, маленькая, с эмалью. Да только не принимал он никаких пилюль, табакерка ему была ни к чему, и денег у него не было. Дик не обращал никакого внимания на наблюдавшую за ним безмолвную фигуру и вздрогнул лишь тогда, когда зазвучал голос. И тут же успокоился: голос был вовсе не враждебный, а дружелюбный и, возможно, чуточку удивленный.

— Приятного аппетита.

Дик сглотнул и, будучи парнем аккуратным, отыскал у себя в кармане бумажную салфетку, тщательно вытер рот, а потом руки, улыбаясь в ответ тому человеку, потому что, как бы там ни было, к нему не отнеслись с отвращением, не подобрали подобно клочку пуха, чтобы отправить в безукоризненно чистую пепельницу.

— Просто коротаю здесь время, — с готовностью пояснил он. — У меня назначена деловая встреча, но я чуточку поторопился. Никогда не следует заявляться раньше времени.