Опасные манипуляции 2

Теперь осталось определиться, куда мне направиться. Домой или к родителям, по месту прописки, идти было нельзя, бабуля тоже отпадала. Я не смог бы объяснить ей, почему сотрудник милиции прячется от органов прокуратуры. Конечно, из квартиры бабушка бы меня не выгнала, но в покое бы не оставила, каждые полчаса выясняя, что же я натворил, и не лучше ли сдаться органам, а власть потом разберется. А в том, что я сейчас прячусь, я был уверен на сто процентов.

Молоденькая медсестра, по неопытности, приколола к предназначенным мне медицинским документам еще и справочку, касающуюся меня, где над неразборчивой подписью лечащего врача лаконично значилось, что я по состоянию здоровья в следственных действиях участвовать могу. Зная леность доктора, думаю, что эту справочку заказал мой позавчерашний гость — следователь Мишин, который вполне справедливо посчитал, что допрашивать меня в стенах прокуратуры, а еще лучше, в допросной камере изолятора временного содержания гораздо результативнее. Наверное, сейчас сидит в машине у входа в госпиталь, дожидается, когда же плохой мальчик Коля выйдет и упадет в ласковые руки прокуратуры. Если меня сейчас начнут допрашивать по полной программе, я конечно ни в чем не признаюсь, не ребенок я, все таки, но здоровье потерять могу.

Нет, надо найти место и отлежаться несколько дней. А потом уже можно и на допрос идти. На глаза попалась огромное общежитие швейной фабрики. Кстати, хорошее место, что бы мог спрятаться одинокий мужчина детородного возраста, но для этого нужно хорошее здоровье. Боюсь, сейчас я среди местных белошвеек котироваться не буду, останусь невостребованным. Да и финансы требуются, чтобы получить благосклонный приют у местных одиноких сердец. В джинсах обнаружил две измятые купюры по сто рублей. Совсем не густо. Я сплюнул и пошел дальше. Вжикнул чудом сохранившийся в кармане куртки пейджер: «Буду 17 фев». Конечно, унизительно обращаться к бывшей по поводу убежища, надеюсь, что смогу в будущем ответить ей добром на добро.

Здание городского управления внутренних привольно раскинулось в старой части Города, заняв целый квартал. Говорят, что в войну, в его глубоких подвалах хранились сокровища Гохрана СССР, вывезенные в центр страны, и лишний раз проходить здесь без особой нужды, было чревато. Сейчас же здесь кипела толпа, из здания управления выбегали озабоченные сотрудницы женского пола, надеясь успеть в обеденный перерыв посетить расположенные рядом магазины, мужики, в погонах и без, спешили в пельменную в подвале на углу. На крыльцо вышел невысокий полковник с шикарными усами и двинулся к закрепленной машине.

— Андрей Андреевич, разрешите обратиться?

Начальник городского управления с изумлением уставился на меня:

— Жемчужный, что с тобой случилось?

— Травмировали меня злые люди, из госпиталя иду.

— Давай, после обеда поднимайся в приемную, у тебя будет пять минут.

— Не могу, удостоверения нет, чтоб в управление войти. Можно я с вами до вашего дома доеду, по дороге расскажу, какая проблема у меня.

Десять лет назад юный Коля Жемчужный первый раз спустился в тесную каморку роты ППС Дорожного РОВД, где попал в жесткие руки Андрея Андреевича, за три дня до того, принявшего упомянутую роту под свое командование. И хотя я всю жизнь старался с руководством особо близко не сходиться, но неприятностей своему командиру я за время совместной службы ни разу не принес, поэтому рассчитывал, что меня хотя бы выслушают.

Через десять минут, забрав у меня рапорт, полковник задумчиво пообещал:

— Если с прокуратурой вопрос решишь, то я твоему рапорту ход дам. Может передумаешь?

— Нет, Андрей Андреевич, с новым начальником не складывается у меня, по-другому никак не получится. Спасибо за все, до свидания.

Ну теперь осталась еще одна встреча и можно будет отправляться в убежище. Проходя мимо здания Дорожного отдела я метнул мелкий камешек в одно из покрытых толстым слоем пыли окошек, махнул рукой показавшейся за стеклом тени и перебежал широкую улицу Полярников, уворачиваясь от стартующих от близкого светофора машин.

В беляшной, чей интерьер не менялся наверное лет сорок, было как всегда многолюдно. Увидев меня, группа граждан, промышляющих мелкими кражами на вокзале, резко встала и потянулась к выходу, освободив сразу два столика, один из которых прочно оккупировал я. Минут через пять ко мне присоединился невысокий мужчина лет сорока, с удивительно добродушным и сонным лицом. Заместитель начальника уголовного розыска майор Иванов умел казаться душкой. Мы выпили по «соточке» и с удовольствием впились в разделенный по братски горячий беляш.

— Ну и фули это было, друг мой Коля? — с трудом оторвавшись от удивительно быстро кончающего беляша, спросил мой друг Саша.

— Это была провокация, которая почти удалась, Саша.

— Ну а теперь то ты на что надеешься? Начальник тебя сливает, как только появишься, попытается уволить. Прокуратура что-то с делом мутит. Адвокаты жуликов бегают, орут, что тебя посадят. Что дальше будешь делать?