Опасные манипуляции 2

Через час, подсушив и заново упаковав гвоздь и щепки из головы Кузнецова, скрепив пакет подписями понятых медработников, а также получив у сестры-хозяйки два пакета с мокрыми тряпками, бывшими когда-то одеждой потерпевших, я растерянно стоял у распахнутых ворот больницы. Женский голос по телефону, оставленному водителем дежурки, ответил, что его выдернули посреди обеда и отправили на какое-то убийство, дежурный по телефону ответил, что машина за мной будет только через час. Повторив утренний подвиг в виде поездки на чуть менее заполненном трамвае, я злой как собака, появился в дежурной части.

— А, появился, молодец, а то у нас тут двойное убийство, а машина всего одна. — поприветствовал меня дежурный.

— На материалы по двум тяжким, третьего я не нашел, он из больницы сбежал, будет машина — съезжу к нему домой. А сейчас схожу, попробую место происшествия найти, мне потерпевший, который в сознании, объяснил, где на него напали.

Пока я искал место нападения, то выяснил, что оба пострадавших, хотя живут на разных улицах, но в соседних домах. И если в предполагаемом месте нападения на Кузнецова я с трудом нашел пару пятен на асфальте, которые можно было принять за кровь, то следы за домом Ильюхина мне не понравились совершенно. На беленном известкой фундаменте дома среди бурых подтеков кто-то уверенной рукой вывел перевернутый крест, нарисованный, похоже, кровью потерпевшего. В в паре метров я нашел оборванный шнурок, на котором висело нечто, что очень напоминало нательный крестик. Кто-то очень старательно согнул концы креста, превратив его в какой-то комок.

Глава тридцатая Ненужные встречи

Николай

Я замер на пороге дежурки. Посреди казённого помещения на полу колыхалась куча-мала из множества рук и ног, обтянутых серой тканью. Пока я пытался разглядеть в этой мешанине конечности хулиганов, чтобы принять участие в восстановлении порядка и законности, один из милиционеров засучил ногами, пытаясь вырваться из хвата огромной мужской ладони. Я упал на колени и стал по одному разгибать толстые, как сардельки пальцы. Ухватившись за средний палец, я стал жёстко выламывать его. Когда, казалось, осталось мгновение до мерзкого хруста ломаемого сустава, ладонь невидимого мне до сих пор мужика разжалась на горле несчастного правоохранителя и, ловко ухватив меня за ворот куртки, дернула вниз так резко, что я чуть не сплющил свое лицо о пол, а затем, быстро перебирая сильными пальцами по моему вороту, попыталась ухватить уже меня за горло.

На какое-то мгновение мне удалось прижать ладонь противника к полу. К тому времени уже отдышался мой предшественник, который, мстительно наступив ботинком на ладонь своего обидчика, успел защелкнуть на широком запястье дужку наручников, зацепив второе кольцо браслетов на трубе отопления. Через минуту все было закончено. Милиционеры отряхивали помятую форму, на полу, растянутый наручниками между батареей отопления и решёткой оружейки, лежал огромный мужчина лет тридцати пяти, в сером турецком свитере, и жизнерадостно улыбался. Я, наскоро почистившись, двинулся к выходу, но был остановлен дежурным:

— Николай, а ты куда?

— В каком смысле куда? К себе.

— Этот гражданин на полу тебя дожидался.

— ???

— Он пришёл становиться на учёт, как ранее судимый, руководство сказало, чтоб ты провел с ним беседу, так что забирай, а то нам надо полы мыть, дежурство сдавать, а тут твой клиент лежит.

Под радостное хихиканье присутствующих, в том числе и жизнерадостного тела на полу, я забрал у дежурного голубенький листок справки об освобождении:

— Я сейчас схожу к начальству, а потом к вам вернусь. Я у вас поработаю, а то у меня в кабинете не прибрано, гостей неудобно принимать. А с полом вы уж сами разбирайтесь.

Весёлый гражданин, дожидавшийся меня на полу, по документам оказался форменным душегубом. За первое убийство он был помещён в психбольницу, откуда был выпущен через три года, как полностью излеченный. А подышав год воздухом свободы, и, очевидно, заскучав, нанёс тяжкие телесные повреждения со смертельным исходом, а потом, уже на «зоне» убил ещё кого-то, за что в совокупности отсидел четыре года, но был опять признан невменяемым, и после двух лет лечения, был признан неопасным членом общества.

Вот с таким гражданином я, согласно приказа министра, должен был провести беседу, а затем «профилактировать» его, чтобы гражданин больше не совершал ничего дурного, а уж если совершил, то, по замыслу мудрецов из министерства, должен быть задержан чуть ли ни в момент совершения противоправного проступка. Слава Богу, на выполнение данного приказа особо никто внимание не обращал, пока бывший «зека» не совершит двойного убийства. Вот тогда и опера и участкового, на территории которого злодей был прописан, увольняли автоматически, а то и привлекали к суду. Поэтому, брать на себя ответственность за поведение такого гражданина было смерти подобно, и с этим надо было что-то делать.