Опасные повороты

— Я не ждал, что вы мне что-нибудь ответите, — сказал Кэллаген. — Вы не очень расположены ко мне, но даже если бы это было не так, маловероятно, чтобы вы стали исповедоваться мне. Но я почти уверен, что знаю, зачем вы поехали туда.

Хрипло, устало и очень тихо она спросила:

— Ну, и зачем же я туда поехала?

— Сейчас мы дойдем и до этого, — усмехнулся Кэллаген. — Сначала я хотел бы задать вам несколько вопросов, но прежде разрешите объяснить, почему я хочу задать эти вопросы. До сих пор никто не подозревает, что той ночью вы были на яхте. Единственный человек, который вас видел там, — это Джимми Уилпинс. Сегодня вечером я подъехал к нему, и мы с ним немного поговорили. Он хоть и старый, а тоже любит деньги. Вы бы удивились, если бы увидели, как его ошеломил вид десяти десятифунтовых бумажек. Он тут же понял что к чему и тут же забыл, что видел какую-то женщину в пальто из оцелота. Сейчас он уехал куда-то на несколько месяцев. Вот так-то.

— Зачем вы это сделали? — тихо спросила она. Кэллаген отбросил сигарету в огонь и, глядя прямо ей в глаза, ответил:

— Я не знаю. Мне кажется, что основной причиной являетесь вы сами. Я думаю, что вы меня поразили. Вы выглядите так, как и должна выглядеть женщина, вы ходите и говорите так, как и должна ходить и говорить женщина. Думаю, мне просто не по душе мысль, что вас могут обвинить в убийстве.

Она изумленно подняла брови, а Кэллаген тем временем продолжал:

— Вы заметили корзину для мусора у стола в маленьком салоне, напротив бара?

Она кивнула.

— Она сразу бросалась в глаза. В ней валялось несколько обрывков бумаги. Их кинули так, будто хотели, чтобы кто-то обязательно обнаружил эти обрывки. Вы знаете, что за информация заключалась в этих бумажках?

Она опять утвердительно кивнула.

— Это долговая расписка на двадцать две тысячи фунтов стерлингов, — продолжал Кэллаген. — Ее подписал Простак на имя Джейка Рафано. Я забрал ее, и сейчас она находится у меня. Это слишком опасная для вас улика, и я, наверное, ее сожгу.

— Но почему вы это сделаете? — спросила она с недоумением.

— Для полиции эта расписка — первоклассная причина для мотивации обвинения в убийстве. Рафано собирался удрать и требовал у Простака деньги. Вероятно, он даже угрожал ему. Скорее всего, тот испробовал все средства, но денег достать не смог. Мне кажется, что парень был в отчаянии, и я допускаю, что он сдуру обо всем рассказал вам. Не найдя денег, Простак решил навестить Рафано на яхте и силой отобрать у него расписку. Это хорошая причина для объяснения вашего посещения яхты. Но можно объяснить и по-другому.

— Как же?

— Может быть, Ривертон и не говорил вам ничего о своем намерении посетить яхту, — мрачно сказал Кэллаген. — Может, это вам сказала Азельда Диксон? Не исключено, что вы тоже работали на Джейка Рафано…

— Что вы этим хотите сказать?

— Я отвечу, — сказал Кэллаген. — Мне сразу показалось дьявольски странным, что Джейк Рафано поставил свою яхту около Фаллтона, то есть совсем недалеко от места, где расположен Мэнор-Хауз, Понимаете? А вы когда-то увлекались игрой, и мне не верится, что, выйдя замуж, вы неожиданно изменились в лучшую сторону. Я готов поспорить, что вас не очень-то интересовал старый Ривертон. Вы вышли за него замуж потому, что спустили все свои деньги и хотели воспользоваться деньгами мужа, чтобы расплатиться с долгами. Старик ведь долго болел, не так ли? Может быть, вы уже знали, что он скоро умрет. В этом случае Простак наследовал бы все состояние полковника. Возможно, вы и Джейк имели собственные планы на наследство.

Торла с негодованием перебила детектива. Не двигаясь с места, она горящими глазами смотрела на него.

— Вы ужасный наглец, — задыхаясь от гнева, сказала она. — Вы страшный, чудовищный наглец.

Кэллаген прикусил нижнюю губу и внимательно посмотрел на нее. Он некоторое время пристально рассматривал ее, а затем заходил по комнате, искоса наблюдая за ней.

— Эта расписка меня очень заинтересовала, — продолжал сыщик. — Давайте на минуту забудем, что Простака ранили, и предположим, что он приехал на «Сан Педро» только за тем, чтобы получить ее обратно. Но если ему удалось забрать расписку у Рафано, то ему незачем было ее рвать и оставлять в корзине для бумаг как бы для того, чтобы ее там сразу нашли. Так? Скорее всего, он должен был забрать ее с собой. Вы согласны? Да, он должен был забрать ее с собой, черт побери! Но его подстрелили, и значит, был кто-то другой, кто разорвал эту расписку и бросил ее как бы для наводки… Но… Было ли это сделано до того, как Простака ранили, а?

Кэллаген посмотрел в потемневшие глаза миссис Ривертон и выжидающе замолчал.

— Почему вы мне все это говорите? — резко спросила она. — Почему вы считаете, что кто-то порвал расписку до того, как ранили Уилфрида? С чего вы все это взяли?

Кэллаген пожал плечами.

— Ладно, попробуем пойти другим путем. Если тот, кто был на яхте, порвал расписку после перестрелки между Джейком Рафано и Простаком, то значит, он взял расписку или у мертвого Рафано, или у раненого Простака.

Он остановился и достал очередную сигарету.