Опасные пути

Принимая во внимание все наличные обстоятельства, бурное время и трудность добывания различных гастрономических припасов, следовало признать ужин, данный Гассионом и Ла Фейядом офицерам их корпуса, положительно блестящим. Значительную часть яств составили запасы, захваченные в турецком лагере. Больше всего оказалось редких фруктов, масса которых была найдена в неприятельских палатках. Ели из награбленной богатой посуды; венгерское вино пили из роскошных кубков, взятых из палатки Коприли.

Пирующие разошлись только под утро. Когда маркиз и Сэн-Круа направлялись к своей “квартире”, состоявшей из местечка у бивуачного огня и шерстяного одеяла, так как ночевать пришлось на поле битвы, — Сэн-Круа остановился перед длинным, высоким зданием. В окне, выходившем в сад, виднелся свет.

— Да ведь это — дом “римского доктора”, — сказал поручик. — Он уже не спит. Видели Вы его во время боя?

— Нет, но видел перед битвой; он был занят приготовлением перевязок, — ответил Бренвилье.

— Чем он может заниматься в такой ранний час? Пройдем еще немного… мы как раз очутимся у ворот!

— Оставьте этого неприятного человека! Не то он опять наградит нас мерзкими впечатлениями.

— А я хотел бы видеть его: этот странный человек очень интересует меня.

С этими словами Сэн-Круа перелез через ограду, а маркиз остался на дороге.

— Я буду ждать Вас у нашего костра, — сказал он и повернул в сторону.

Сэн-Круа взошел на крыльцо и принялся ощупывать дверь, но так как она не отворилась, то он вышел из-под навеса в монастырский сад. Взобравшись на груду камней, он попробовал заглянуть через окно в комнату доктора.

То, что он увидел, так поразило его, что, хотя его сердце сжималось непривычным чувством ужаса, он все-таки остался на своем месте, чтобы видеть все, что будет делать доктор.

В комнате горела лампа, спускавшаяся с потолка на железных цепях. Стол был выдвинут на середину комнаты. На нем лежало распростертое тело мужчины, руки, ноги и шея которого были привинчены к столу железными кольцами, так что лежавший, если только он вообще был еще жив, не мог пошевелить ни одним членом. Сэн-Круа не мог решить, труп это или живой человек; но ему казалось, что скорее — живой, так как доктор стоял перед телом и внимательно разглядывал его; кроме того, в рот лежавшего была вставлена воронка с длинной трубкой; через эту воронку доктор от времени до времени вливал в горло лежащего какую-то жидкость из небольшой бутылочки. Он употреблял свои капли с крайней осторожностью; после каждой влитой в воронку дозы он прикладывал к груди лежащего руку или ухо; иногда открывал какую-то книгу, прочитывал несколько строк и снова смотрел на тело. Если Экзили пробовал над телом и внутренние средства, то, по мнению поручика, оно не могло быть трупом. Скоро Сэн-Круа с ужасом увидел, что, несмотря на железные оковы, тело судорожно зашевелилось, приподнялось, шея напряглась, и из горла вырвался страшный, гортанный звук.

Эти проявления жизни по-видимому не произвели на доктора ни малейшего впечатления. Пока тело судорожно содрогалось, он положил руку на сердце своей жертвы, а его злые глаза внимательно следили за усилиями распростертой фигуры. Через несколько мгновений голова снова упала на стол, тело вытянулось, хрип в горле прекратился. Ужасный доктор равнодушно ощупал тело, приложил ухо к сердцу, потом снова раскрыл свою книгу, заглянул в нее, снова перевел взор на тело, со страшной усмешкой покачал головой, а затем, захлопнув книгу, отвинтил железные кольца.

Тело не двигалось. Сэн-Круа уже не сомневался, что теперь это был труп, что доктор каким-то быстрым и верным средством убил этого человека.

Экзили прибавил огня в лампе, достал футляр, а из него — два скальпеля. Ошеломленный всей предшествовавшей процедурой, поручик пошатнулся, качнулся вперед и ударил рукой в оконное стекло.

— Кто там? — крикнул Экзили, быстро опустив свою лампу. — Кто там подсматривал? Я пущу в него огненную стрелу сквозь стекло!

— Это я, Сэн-Круа! Один из тех офицеров, которые арестовали Вас в поле!

— А, шпионы! — закричал Экзили. — Вы подкарауливали? Столько ли любопытства высказали Вы, чтобы поближе познакомиться с неприятелем?

Он отворил в окне маленькую створку.

— Доктор, что Вы тут делали? Я просто поражен недоумением, ужасом…

— И любопытством, — подсказал доктор. — Очень верю. Всем Вам, господа, охота видеть чудесные излечения и поглядеть на диковинные вещи; но тут на сцену являются страх, отвращение и так далее! Если бы все так поступали, то мало кому можно было бы помочь!

— Но то, что я видел, было действительно ужасно! Вы и сами не можете отрицать, что это ужасно.

— А что Вы видели?

— Живого, прикованного к столу человека, которого Вы убивали каким-то средством.

Экзили вскочил в гневе, но тотчас же овладел собой.