Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Слово ксенофобия переводится с древнегреческого как «боязнь чужого». Это явление изучают этнологи, наблюдая в одном племени реакцию на этнических соседей, социологи, проводя опрос об отношении к мигрантам в большом городе, и даже маркетологи, которые стремятся убедить потребителей попробовать незнакомые иностранные продукты. Активисты, общественные организации и государственные институты пытаются в наш век толерантности (именно так, мы в целом гораздо более толерантны, чем европейцы XIX века) искоренить или хотя бы смягчить ксенофобские идеи в современном обществе. Однако легко и быстро это сделать не получается — хотя бы потому, что корни таких идей лежат в свойственном человеку с древних времен этноцентричном представлении об устройстве мира, согласно которому «мера всех вещей — это я и моя группа». Этнические чужаки не похожи на нас, а значит, их моральные и поведенческие нормы неправильны и/или могут представлять для нас опасность. Одна из функций фольклора как раз и заключается в том, чтобы описать и подчеркнуть особенности, свойственные чужаку, а также указать на опасности, которые могут от него исходить. Называя врага, указывая на него, принижая его, смеясь над ним, мы таким образом боремся со своим страхом перед ним.

Как узнать чужака?

Существует два способа показать отличие чужака от нас — назовем их зеркальность и инаковость. Если используется «зеркальный прием», то иноплеменник видится как перевернутое отражение нас самих, если «инаковость» — иноплеменнику приписывается некоторое скрываемое свойство, которого нет у обычных людей, — шестой палец, второй ряд зубов или рога под ермолкой. Чтобы понять, как они работают, посмотрим на фрагмент сатирического рассказа Андрея Синявского «Квартиранты», написанного в 1959 году. Здесь мы встретимся с обеими моделями описания чужака. Итак, в одной коммуналке живет, казалось бы, обычный человек с говорящей фамилией Анчуткер, которая выглядит как еврейская, но при этом образована от слова «анчутка», одного из русских диалектных названий черта. Рассказчик описывает превращение этого персонажа в черта следующим образом: сначала у Анчуткера появляются иные черты, которых нет у нормальных людей (шерсть на лице и синяя кожа), а потом и зеркальные (он путает левую ногу с правой):

Что вы можете сказать, например, про Анчуткера? Ваш сосед. Анчуткер. Вот за этой стенкой. Ничего особенного. Гражданин как гражданин. <…> А если присмотреться, да повнимательней? Шевелюру он какую носит? Вы встречали когда-нибудь в жизни подобную шерсть на мужчине? А цвет лица? Где вы у человека найдете до такой степени синюю кожу? И взгляд у него невеселый, и штиблеты 47-го размера, к тому же всегда перепутаны: правая принадлежность на левой, а левая — на правой. <…> И не Анчуткер он вовсе, а по-правильному, по-научному — Анчутка⁵⁴⁶.

Левый ботинок на правой ноге у нечистого (и другие признаки зеркальности) — это не фантазия писателя. Если вы, собирая ягоды в лесу, заблудились и не можете выйти обратно, то единственное, что вам остается, согласно северорусской мифологии, — это поменять все слева направо или вывернуть одежду наизнанку. По одному из объяснений, так вы сойдете «за своего» в глазах лешего и он вас отпустит с миром.

Представления об иностранцах, выраженные в такой же архаической зеркальной модели, редко встречаются в чистом виде в советских легендах, но все-таки встречаются. И как правило, это детские тексты. В 1980‐х годах дети одного московского двора описывали своих соседей — татарскую семью — как классических «антиподов»: «Когда все смеются, они плачут! А когда все плачут, они смеются!» При этом наш респондент подчеркивает, что «рассказывалось это замогильным шепотом — потому что рассказывающий в это верил»⁵⁴⁷. Зеркальная природа иностранцев распространяется и на продукты, которые они потребляют: «Куски мазута, которые дети находили на улице, — это черные жеваные жвачки, которые выплюнули иностранцы»⁵⁴⁸.

Но гораздо чаще архаичный по своей природе страх перед представителем чужой группы облекается в рассказы-предупреждения, где чужак описывается по принципу «инаковости». Такие тексты утверждают, что представитель чужого этноса отличается от «нас» на физиологическом уровне. Например, согласно традиционным славянским представлениям, тела этнических чужаков имеют специфический запах, вкус или обладают какими-то несвойственными «нам» аномалиями: у болгар — соленая кожа, у евреев есть хвостики или рога, которые они прячут под ермолкой, а еврейские дети рождаются слепыми⁵⁴⁹.

Чужаки заразные и опасные