Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Ситуация накалилась осенью 1967 года, в преддверие празднования 50-летия Октябрьской революции. В сентябре 1967-го историк Натан Эйдельман запишет в своем дневнике: «Перед праздником 50-летия. Нарастание истерических страхов, боязнь выйти на улицу, слухи о „китайских листовках“»²²².

Слух о «китайских листовках», который упоминает Эйдельман, скорее всего, рассказывал о том, что китайцы не просто собираются напасть на СССР, но обещают сделать это именно накануне большого праздника. Сотрудники КГБ едва успевали фиксировать панические слухи о том, что 7 ноября, в «красный день календаря», на СССР одновременно нападут и Китай, и Румыния²²³. 4 сентября 1967 года школьницы 7-го класса, сильно впечатленные этими слухами, разбросали на территории завода в Донецкой области листовки, подписанные именем Алексея Косыгина, который тогда был председателем Совета министров СССР. Листовки предупреждали о том, что война уже началась: «Товарищи! Война! Запасайтесь пищей и водой»²²⁴.

Об этой опасности советские жители активно расспрашивали инструкторов партии, лекторов-пропагандистов и любых представителей власти, о чем те писали в своих отчетах: «Дадут ли китайцы праздновать 50-летие Октября?» или «Правильно ли, что Китай готовится сорвать праздник 50-летия Советской власти путем военного вмешательства?»²²⁵. Циркулирование слухов и городских легенд о готовящейся диверсии в ситуации такой политической напряженности становилось все значимее, потому что советские жители не находили интересующей их информации в газетах и радиопередачах. Партийных инструкторов завалили вопросами: «Почему в наших газетах открыто не пишут обо всех подробностях китайских событий?», «Будут ли помещаться в печати материалы о разногласиях с Китаем?», «Каковы сейчас взаимоотношения с Китаем? Почему этот вопрос освещается мало в газетах?»²²⁶.

Напряженное ожидание военного вторжения или диверсий держалось весь конец 1960‐х годов и все 1970‐е годы. Слух о том, что китайцы готовят страшную диверсию под праздник, продолжал функционировать и спустя одиннадцать лет после паники 1967 года. 18 января 1978 года Николай Работнов запишет в своем дневнике: «В Калуге вражеские агенты накануне дня Победы распространили среди воспитанников детских садов (sic!) и учеников младших классов, что 10 мая начнется война с Китаем… представляете коварство»²²⁷. В это же время становится страшно популярен анекдот: «2000 год. На финско-китайской границе все спокойно»²²⁸.

9 сентября 1976 года умирает Великий Кормчий Мао. Примерно в этот момент (или чуть позже) и возникают рассказы о желанном и опасном китайском ковре. Чтобы понять, как эти легенды возникают, мы должны вспомнить особенности советского потребления.

В то время советский человек получал множество ценных товаров, облегчающих ему жизнь, от восточного соседа: китайские спортивные костюмы, тапочки, термосы и, конечно, китайские полотенца. Многие бывшие граждане СССР вспомнят эти большие махровые, но при этом довольно тонкие, полотенца, размером с небольшой настенный ковер, с ярким рисунком (цветы, тигры, восходящее солнце). Такой необычный внешний вид полотенца расширял возможности его использования: его можно было также использовать в декоративных целях, для украшения квартиры. В частности, его вешали на стену как настенный ковер, что соответствовало советской моде.

Надо сказать, что настенные ковры, которые сейчас воспринимаются как неприятный и подлежащий ликвидации атрибут «бабушкиной» квартиры, в позднесоветское время обладал совсем другим статусом. Ковры были показателем достатка, модным элементом домашнего интерьера, они не только и не столько клались на пол, сколько вешались на стену. Таким образом они и украшали, и одновременно утепляли холодные стены панельных домов. Ковры были дефицитом, поэтому, появившись в продаже в том или ином населенном пункте, они довольно быстро исчезали. Так, одна наша собеседница в 1983 году, когда в нескольких магазинах ее родного города Свердловска (сейчас Екатеринбург) вдруг «выбросили» ковры, купила аж четыре штуки, потому что понимала, что долго они в магазинах не пролежат, а лишними никогда не будут и пригодятся если не себе, так родственникам²²⁹. В отсутствие ковров на стену могли вешать как раз те самые большие китайские полотенца.

В городской легенде ковер китайского производства (или, как мы понимаем, возможно большое китайское полотенце) оказывается чем-то иным. Советские жители рассказывали, что китайцы вышивают изображение Мао специальными «фосфорными нитками» или наносят его «фосфорными красками», для того чтобы ночью в красивом настенном ковре проступило изображение Великого Кормчего, лежащего в гробу. Но зачем китайцам потребовалось создавать такой скрытый знак? Существовало три варианта этой легенды, которые по-разному объясняли это действие.