Опасные удовольствия

Восточная роскошь интерьера, стены, драпированные винно-красным тисненым шелком, тяжелые золотистые занавеси, невесомые мериносовые ковры-одеяла, матовый свет спрятанных ламп, парчовые пуфы и оттоманки, беспорядочное нагромождение мягких атласных валиков и обтянутых тончайшим египетским хлопком подушек и подушечек, игристое вино и виноградно-персиковый натюрморт на антикварном серебряном блюде – вся обстановка создавала соответствующий фон костюмированным сексуальным забавам.

Разогретая, как блинчик, и обильно смазанная жиром Виола приподнялась на огромном ложе и потянулась к хрустальному кубку, наполненному вином. Витязь в тигровой шкуре опередил ее движение, бросился к мраморному столику и галантно преподнес кубок повелительнице. Он оказался у ног Виолы и сменил насадки в своем массажном комбайне – теперь вместо ладоней и пальцев он действовал губами и языком.

Обрабатываемый предмет становился все более податливым, однако в глазах Виолы застыл холод. Умелый витязь, вспотевший от трудов, чувствовал, что мысли женщины парят в недосягаемой дали, его это раздражало, как и необходимость глотать пахучее масло, от которого еще два дня будет першить в горле. Сколько синтетической гадости он съел за годы усиленного массажа?

– О чем ты думаешь, принцесса?

– Так. У меня был неприятный разговор, Кари.

– С кем?

– С Вячеславом.

– Я ревную тебя к нему, – капризно сказал Кари. – Я, а не он должен сопровождать тебя повсюду.

– И вовсе не повсюду, – улыбнулась Виола и ласково погладила фаворита по голому плечу. – Мы всего несколько раз появились вместе со Славой.

– А я? Мне долго еще скрываться? – Кари говорил обиженно, почти зло, очевидно подкидывая соломинки в маленькие языки пламени – полуфабрикат грядущей ссоры. – Разве я не имею права быть с тобой везде – в ресторане, опере, на показах мод?

Виола усмехнулась, представив, как она появилась бы в свете в сопровождении Кари – платного тренера из женского спортивного клуба, двадцатипятилетнего самца, откровенного жиголо. Да, смокинг чудесно сидел бы на его фигуре, слепленной из первосортного нежирного мяса и отделанной смуглой шелковистой кожей. Но манер, образованности и общественного положения ему это не прибавит. Тогда бы она уподобилась Глебу, который ведрами лил мутную воду на свою репутацию, таская за собой повсюду Веронику.

– Теперь, когда с твоим мужем покончено, мы могли бы перестать прятаться. Ты получила все, что хотела, ты стала богатой, – говорил Кари, – я ведь долго терпел. Ты хотела выглядеть невинной девочкой, и я подыгрывал. А Глеб не страдал такой щепетильностью, открыто путался с девками.

– Ты думаешь, я могла бы претендовать хотя бы на одну строчку в его завещании, если бы он узнал о нашей связи?

– Но теперь! Теперь нам зачем скрываться?! – Теперь, когда с Глебом все так удачно устроилось, Виола надеялась найти успокоение на широкой и стабильной груди Славы Куницына, миллионы которого возбуждали ее гораздо больше, чем все хитрости искусного Кари. Конечно, и Кари она собиралась оставить пока при себе – в той же роли придворного мастера удовольствий, режиссера восхитительных оргий, – тайного, никому не известного слугу, способного дарить длительные и острые наслаждения. Оставить при себе как пикантный соус к основной дичи – Куницыну. Десять лет влюбленных, но корректных взглядов Вячеслава давали повод думать, что соединение с ним (и его несметным богатством) будет естественным и органичным процессом. Но субботний нелицеприятный диалог взволновал нежную хищницу Виолу. Добыча изворачивалась и оставляла кровавые царапины на самолюбии, позавчера Куницын говорил с ней так, как не говорил никогда в жизни.

– Ты обещала свозить меня в Лас-Вегас! – Это был снова Кари. Если он не сумеет быть менее настойчивым, от него придется избавиться. – Или я не заработал?

– Заработал, милый, – ответила Виола и вздохнула. Действительно заработал. Но… И дичь, и пикантный соус были чересчур воинственны в последние дни – это утомляло. – Мы поедем в Лас-Вегас. Со временем. А пока не хочешь ли ты продолжить наши упражнения? На чем мы остановились?

Дирли-Ду уткнулась носом в оконное стекло.

– Все, лето кончилось, – грустно сказала она.

– Лето кончилось давно, – отозвался с дивана сыщик. Он трудился над какими-то бумагами и схемами.

– А я так люблю солнце.

– Ты сама солнышко.

– Дождь, дождь, дождь! Моросит весь день. И стало раньше темнеть. А Максим с Костей отправились в казино. В такую погоду!

– Откуда тебе это известно?

– Так они меня звали с собой!

– Вот негодяи! – оскорбился Андрей. – И я ничего не знаю! А почему они меня не звали?

– У тебя же никогда нет свободного времени. И потом, ты так груб иногда бываешь со своими друзьями, что они решили отдохнуть от тебя.

– А ты с ними чрезвычайно мила. Поэтому тебя они приглашали.

– Да. Я со всеми мила. В пределах нормы. Я очень безвредная.

– В какое казино они направились?

– Не помню. Что-то в центре. Константин такой азартный, соблазнил Макса. Макс вовсе не собирался тратить гонорар, он планировал купить новую машину, но Костя в два счета его уговорил.