Опасные удовольствия

– Я замерзла, – поделилось видение, зябко кутаясь в мех. – Вы не пустите меня в свой автомобиль погреться?

До Куницына донесся запах духов, моментально пробудивший в нем какие-то неясные, но очень приятные воспоминания. Он открыл дверцу машины. Женщина скользнула внутрь, в разрезе платья мелькнуло длинное, безукоризненное бедро. Вячеслав Матвеевич обогнул автомобиль, сел за руль и включил обогрев.

Незнакомка молчала, наполняя салон автомобиля чудесным ароматом, и Вячеслав Матвеевич сосредоточенно пытался вспомнить этот запах и понять, отчего он так ему приятен. Куницын даже закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Черная тьма под веками озарилась мягким, приглушенным светом лампы. Вячеслав Матвеевич увидел неубранную постель в фешенебельном номере пятизвездочного токийского отеля, смятые шелковые простыни, хрустальный фужер с недопитым вином и Алену, клубочком свернувшуюся среди подушек и одеял. Да, конечно Алена. Он сам подарил ей эти изысканные духи, заглянув в дорогой гостиничный бутик перед первой ночью вдвоем. Ночью, которая неожиданно оказалась восхитительной.

Вячеслав Матвеевич улыбнулся и открыл глаза. Молодая женщина рядом с ним была, несомненно, в сто раз красивее Алены, но пахла точно так же. Куницын ощутил прилив энергии и желания. Тогда, полтора года назад, в токийском отеле неопытная девчонка подарила ему две недели молодости и счастья. Вот о ком надо было думать, а не истязать себя мыслями о недосягаемой Виоле. Но теперь Алена, несчастная, глупая, бесконечно милая, навсегда, так же как и Глеб, вычеркнута из его жизни. Сейчас незнакомка покинет его авто, и впереди – пустая квартира, одинокая ночь. Но ведь он сам хотел уединения. А если… А если пригласить в одинокую ночь эту прекрасную , даму, которая кутается в меха и, как кошка, блестит в темноте глазами? Вот так сразу, не раздумывая взять и пригласить. Она прелестная. И немного космическая – возникла перед Куницыным прямо из темноты звездного неба. Но вдруг юная прелестница окажется заурядной проституткой, высматривающей очередного клиента? Какое горькое разочарование! Но тогда задача намного упростится – она охотно поедет к нему и всю ночь будет в его власти. Нет, этот пушистый котенок не похож на платную девицу. А если его предложение ее оскорбит и она выскочит из автомобиля, хлопнув дверцей? Тогда он поедет в свою унылую холостяцкую келью и всю ночь будет терзаться бесполезными думами. Пригласить?

– Так не хочется домой, – нерешительно взглянула на Куницына космическая дева. – Там пусто, грустно, одиноко. Давайте проведем ночь вместе.

Вячеслав Матвеевич оценивающе смотрел на девушку. И голос у нее такой же мягкий, как у Алены. Бедная Алена!

Таинственная незнакомка магнитом притягивала к себе Куницына, окутывала его тончайшей пеленой приятных ассоциаций и воспоминаний. И он молчал, в страхе, что сейчас женщина заговорит о деньгах и очарование исчезнет, улетучится.

– Давайте, – наконец вымолвил Вячеслав Матвеевич и затаился в ожидании.

– Так что мы придумаем? – уже с нетерпением спросила девушка. – О, я не представилась. Дирли-Ду. Звучит немного странно, но именно Дирли-Ду.

– А я пресно прозаичен. Всего лишь Вячеслав Матвеевич.

Как красиво! – воскликнула Дирли-Ду. – Вячеслав Матвеевич. Вячеслав Матвеевич. Вячеслав Матвеевич, если в какой-то момент нашей увеселительной аферы вас настигнет скука и утомление, скажите прямо. Человек имеет право на одиночество. Я сразу исчезну.

– Я не хочу, чтобы вы исчезали, – неожиданно вырвалось у Куницына. – Я и сам с тоской думал о предстоящей ночи. Мне надо развеяться, Дирли-Ду.

Она не имеет ничего общего с наемными жрицами любви. Это однозначно, с тихой радостью подумал Вячеслав Матвеевич.

– А что, если в ресторан, Вячеслав Матвеевич? Я знаю восхитительный ночной ресторанчик, правда, там немного дорого, но я, к счастью, богата.

Вячеслав Матвеевич усмехнулся. Она приглашает его в ресторан и боится его разорить! Она богата! Что значит быть богатой в ее представлении? Носить в сумочке пару тысяч долларов на мелкие расходы? Куницын улыбнулся. Хотелось отбросить старомодную щепетильность и кровожадно наброситься на малышку. Она уже согрелась, перестала заворачиваться в шубу и вытянула из разреза бесконечно прекрасную ногу. А вверху отчаянно декольтированного платья предлагались взору ослепительные плечи и грудь. «Похотливый старикашка», – обозвал себя Куницын, и с ужасом подумал, что десять лет эпизодических любовных контактов превратили его в озабоченного сексуального монстра.

– Или пропустим прелюдию, Вячеслав Матвеевич, и сразу перейдем к «presto agitato»?<Быстро, взволнованно (муз. термин).

Мне что-то подсказывает, что наши желания абсолютно идентичны, но присущая и мне, и вам интеллигентность не позволяет говорить открыто, – с волнением и смущенной улыбкой произнесла Дирли-Ду.

– Да, – коротко согласился Вячеслав Матвеевич. – Где?

Дирли-Ду закрыла глаза, собралась и испуганно выпалила:

– На вашем рабочем столе!

Вячеслав Матвеевич опешил. Дирли-Ду замахала руками: