Опасные волны

Мне хотелось, чтобы он радовался, был вне себя от счастья, что мы друг друга нашли. Но пока он проявлял лишь вежливый интерес, и меня это огорчало. Надеюсь, он не из таких, как Айрис или наша акула-молот Кармен, – не холодный одиночка, который будет относиться ко мне как к шапочному знакомому. Неужели мне просто показалось, будто страх, которого мы натерпелись в клетке, нас сплотил?

– Да они только о карьере и думают – им не до детей. Хорошо, что меня растил Джонни. – Я рассказал ему всё, что знал о родителях и как прошло моё детство с тётей, которая потом превратилась в дядю. Всё дело в том, что самки каменных окуней превращаются со временем в самцов.

Стив поразмыслил:

– Паршиво, но ты не сдавайся. Может, им нужно получше тебя узнать. Или найдётся другой способ выстроить с ними отношения.

– Думаешь? – Я снова почувствовал невыразимую тоску. Нет, сдаваться нельзя, пока остаётся хоть небольшой шанс, что когда-нибудь они мне улыбнутся или меня обнимут. – Постараюсь. Хочешь с ними встретиться?

Он пожал плечами:

– Может быть. Но это не срочно, если они действительно такие странные, как ты их описываешь.

– А как насчёт тебя – чем тебе не нравились приёмная семья и школа?

– Мой приёмный отец был пьяницей – они с женой взяли меня к себе только из-за пособия от службы опеки. По пятницам и субботам меня и других детей в семье поколачивали. А в школе… Там было неинтересно. – Стив ссутулился. – Ругань и плохие оценки – вот чем была для меня школа.

– А как ты выяснил, что ты морской оборотень?

– Случайно. Оттягивался на пляже, в море нечаянно превратился и сплавал на Кубу.

– Но до неё сто восемьдесят километров!

– Ну и что? Никто и не заметил, что я не появился в школе: я и так постоянно прогуливал. – Стив усмехнулся. – А ты недавно стал акулой, да?

– Ещё вода на плавниках не обсохла, – ответил я, и он засмеялся.

Не переставая улыбаться, мы переглянулись и вдруг осознали: мы семья. Между нами всегда будет связь.

– Иди сюда, – сказал он. Мы придвинулись друг к другу и обнялись. Крепко-крепко.

В тот вечер я вернулся в хижину на седьмом небе от счастья. Мы со Стивом договорились, что время от времени будем встречаться в полнолуние у затонувшего корабля и, может, я как-нибудь сплаваю с ним в Карибское море. Ух ты, у меня есть брат! Потрясающе. Вот только размолвка с Шари отравляла мою радость.

– Этот Стив и правда хороший? – спросил Джонни, когда я позвонил ему во время ночной смены в мотеле «Оранж Блоссом». Дел сейчас было мало, и у него было время пересмотреть старые вестерны, потягивая кофе с ароматом лесного ореха.

– Он классный! – заверил я дядю. – Интересно, что скажут мои… нет, наши родители, когда об этом узнают. А если бы я сегодня не поплыл в отель «Фламинго»?

– Даже думать об этом не хочу, – проворчал Джонни. Да и у меня, честно говоря, при мысли об этом по коже бежали мурашки. – Прости, мне пора закругляться: гость прибыл.

Я зевнул:

– Ладно. Я всё равно собирался ложиться. Не вешай плавники.

Но потом я услышал в лагуне дельфинье сопение и спать мне расхотелось. Я вздрогнул и выскочил на улицу, надеясь, что это не Блю или Ной. Нет, это действительно Шари. Не обращая внимания на промокшие штаны, я вошёл в воду, и афалина проплыла пару метров в мою сторону, но, не доплыв до меня, повернула – сдержанная, осторожная.

– Я тебя сегодня напугал? – шепнул я Шари, сфокусировав на ней все свои мысли. – Мне очень жаль. Я… я вовсе не такой.

– Эта ярость – часть тебя, – ответила наконец Шари. – Не самая приятная часть. Ты был сам на себя не похож. – Вздохнув, я повернулся вслед за ней, стараясь не упускать её из виду, пока она плавает вокруг меня. – В таком состоянии ты можешь кого-нибудь ранить, Тьяго. Особенно в акульем обличье.

Перед моим мысленным взором вдруг предстало серьёзное и строгое лицо мистера Гарсии. Когда я только начал учиться в «Голубом рифе», он предупредил, что вспыльчивость меня до добра не доведёт. Сможет ли Шари мне доверять после того, как увидела меня таким?

– Мисс Уайт учит меня держать эмоции под контролем, – беспомощно сказал я и снова глубоко вдохнул и выдохнул. – Но ты же ещё не знаешь, что произошло. Что мне сегодня пришлось пережить. Может, тогда поймёшь, отчего я так взбесился.